Гропиус ждал около двадцати минут, после чего увидел, как из здания аэровокзала вышел Фихте в сопровождении женщины, они быстро шли к трапу ожидавшего их самолета. На Фихте была темная рубашка, на голове кепка, в руке элегантный дорожный чемоданчик.
Пока Фихте открывал дверь над правым крылом и помогал женщине войти в самолет, порыв ветра сорвал платок у нее с головы. Гропиус вытаращил глаза. То, что он увидел, никак не укладывалось у него в голове. Разум отказывался ему служить и верить в увиденное: это была Вероник.
Затаив дыхание, Гропиус напряженно следил за тем, как взлетел самолет. Он был как во сне, едва слышал гудение моторов, видел пролетавшую мимо птицу, потом все смолкло.
Ничего. Гропиус не чувствовал ничего, ни злобы, ни гнева, ни даже сострадания к самому себе — только пустоту. Он совершенно запутался. Безо всяких эмоций он проследил за тем, как, подпрыгивая на взлетной полосе, приземлился какой-то маленький самолетик, прокатился и встал.
Вплотную к машине, в которой сидел Гропиус, подъехал старый «фольксваген». Это был Левезов.
— Я не ожидал увидеть вас здесь, — сказал детектив, — вы видели, кто сел в самолет вместе с Фихте?
Гропиус молча кивнул. Ему нечего было сказать.
— Сегодня довольно сыро, — заметил Левезов и огляделся, — пойдемте, здесь есть бар, что-нибудь горячее нам сейчас не помешает.
В ресторанчике под названием «На посадку» были заняты почти все столики, только радом с дальним окном, совсем запотевшим от тепла, было два свободных места. Они заказали горячий чай с ромом.
— Ром и немного чая, — уточнил Гропиус.
— Один мой старый друг Петер Геллер работает тут авиадиспетчером, — начал Левезов, — мы как-то разговорились с ним о знаменитых хозяевах этих самолетов. В разговоре он упомянул доктора Фихте. Конечно же, я постарался разузнать об этом поподробнее, но, к сожалению, безуспешно. Мой друг знал только, что его самолет стоит не меньше миллиона и записан на него лично. Если хотите, вы можете сами поговорить с ним. Пойдемте, профессор!
Бюро Геллера находилось на верхнем этаже башни и отличалось чрезвычайной компактностью. Когда Левезов и Гропиус вошли в эту крохотную комнатку, она оказалась набита людьми. Геллер, моложавый мужчина за сорок, в одежде свободного покроя сидел перед экраном и тремя телефонами. Он даже не взглянул на вошедших.
— Ах, это опять ты! — улыбнувшись, произнес он, увидев Левезова. И добавил, обратившись к профессору: — Мы любим подколоть друг друга. Чем я могу помочь?
Левезов представил профессора, и Гропиус спросил про Фихте.
— Фихте? — Геллер сделал удивленные глаза. — Так он уже улетел! — добавил он и сделал плавный жест рукой в непонятном направлении.
— Я знаю, — ответил Гропиус, — с моей женой, бывшей женой, — поправился он.
— Ах, вот оно что. Очень сожалею, профессор!
Чего Гропиус терпеть не мог, так это такого сочувствия, поэтому поспешил заверить:
— Не стоит сожалеть об этом.
Геллер кивнул.
— Понимаю.
— Скажите, — начал Гропиус осторожно, — ведь в вашем компьютере сохраняются все данные о перелетах?
— Да.
— И каждый пилот сообщает информацию о пункте назначения?
— Конечно. Этого требует безопасность.
— Тогда вы, вероятно, сможете мне сказать, куда летал Фихте, скажем… последние три месяца.
Геллер вопросительно посмотрел на Левезова, и тот кивнул.
Немного раздраженно Геллер пробурчал:
— Ну, ладно. Если вам это так нужно. Но имейте в виду: все, что вы узнаете, я вам не рассказывал.
Диспетчер поискал что-то в компьютере, и через пару минут на принтере появился листок бумаги со столбиками чисел и имен. Один из телефонов зазвонил, и сразу за ним — второй.
Левезов взял распечатку, Гропиус поблагодарил за помощь, после чего оба спустились вниз.
Они вернулись в кафе, сели за столик у окна и стали изучать распечатку. Сведения были выведены начиная с сентября. Перелетов за это время было двадцать шесть: двенадцать в Ниццу и четырнадцать в Прагу.
Левезов вопросительно посмотрел на Гропиуса:
— Вы что-нибудь понимаете, профессор? Ну, с Ниццей понятно. В Ницце ближайший к Монте-Карло аэропорт. Если бы у меня были апартаменты в Монте-Карло, я бы тоже проводил там каждую свободную минуту. Но Прага? Зачем Фихте летал в Прагу четырнадцать раз за три месяца?
— Я бы тоже хотел это знать, — задумчиво сказал Гропиус, — тогда бы мы значительно продвинулись в поисках.