Приехав обратно в отель, Гропиус обнаружил в своем саквояже черную визитку, которую дала ему вчера Милена. Даже если она и обошлась с ним не очень приветливо, Милена была единственной во всем городе, кто мог бы помочь ему хоть в чем-то разобраться. Она знала Праскова и догадывалась о его темных делишках. Ему неприятно было думать, как она отреагирует на его звонок, но он все-таки решился позвонить.
— Это голубой тигр! — представился по телефону Гропиус.
И услышал на том конце провода веселый смех.
— Вы должны извинить меня. Вчера у меня было плохое настроение. Дела идут неважно: конкуренция растет, кругом дешевые шлюхи. А тут встречаешь шикарного мужчину и получаешь отказ — кто угодно расстроится.
— Извинения принимаются! — ответил Гропиус. — Я бы с удовольствием встретился с вами еще раз.
— О! Да ты из робких, которые все обдумывают по два раза? Но неважно, так когда?
— Сейчас!
— О! И надолго?
— Весь вечер.
— Ну, хорошо! Пятьсот. Вечер и всю ночь, тигр!
— Согласен. У вас есть машина?
Воцарилось долгое молчание. Потом Милена ответила:
— А, понимаю, ты хочешь заняться этим в машине! Да, в этом что-то есть.
— Значит, встречаемся через полчаса в холле гостиницы «Коринтия Тауэрс».
— Я не опоздаю!
Милена явилась в гостиницу в широкополой шубе из искусственного меха и с лентой в распущенных волосах. Из одежды на ней больше ничего не было. Но при этом ничто в ее внешности не выдавало ее пикантную профессию, что пришлось Гропиусу очень по душе.
С большим трудом ему удалось убедить Милену в том, что он не собирается заниматься с ней любовью. В конце концов лицо ее омрачилось, и Гропиус испугался такого же гневного выпада, как прошлым вечером. Но когда он достал из портмоне пять сотенных купюр, сложил их два раза и аккуратно положил их Милене в сумочку, на ее симпатичном лице промелькнула улыбка облегчения. Она сказала:
— Что касается меня, тигр, то если тебе нравится просто пялиться на меня за пять сотен, то значит, так и надо.
— Об этом не может быть и речи, — возразил Гропиус, посмеиваясь, — просто подождем немного! — И он задержал свой взгляд на ее роскошной груди. — Меня интересует Прасков. Вы говорили, что уже имели с ним дело и знаете его клиники.
— Я знаю по меньшей мере о двух: одна в Млада Болеславе, на севере, и одна в Подебради, на восток от Праги. А вы точно не фараон?
— Нет, — твердо сказал Гропиус, — я только интересуюсь работой доктора Праскова.
Милена посмотрела на Гропиуса долгим взглядом.
— Ах, теперь я понимаю, вы следите вовсе не за женой, — заявила она после долгого молчания, — вам нужен новый, как это называется?
— Орган?
— Да, сердце, печень, почки. Я не знала. В любом случае это очень дорого! А чем я вам могу помочь?
— Я бы хотел поближе посмотреть на клиники доктора Праскова.
— И это все?
— Пока да.
— И никакого трах-тарараха?
— Пока нет.
— Ну, хорошо. Куда вы хотите вначале?
— А где лучше?
— В Подебради, конечно. Это же курорт. В Млада Болеслав есть только завод «Шкода», много старых домов и много вони.
— Тогда поехали в Подебради.
Маленькая спортивная «тойота» была не самым удобным автомобилем, но зато проворным, как ласка. Милена с видимым удовольствием гнала его по автобану.
— Это не опасно? — сдержанно спросил Гропиус, когда стрелка спидометра приблизилась к отметке сто пятьдесят миль в час.
— Ах, ну что вы! — Милена покачала головой. — В этой стране все покупается. За пару долларов или евро любой полицейский закроет на это глаза.
Грегор смолк. Смерть Левезова не выходила у него из головы. Правда, она образцово вписывалась в картину всех произошедших событий, касавшихся мафии. Но детектив был слишком незначительной фигурой, чтобы так быстро и безжалостно убрать его с пути. Гропиус, конечно, не знал, что удалось выяснить Левезову в последние дни. Может быть, он тоже стал слишком активно наступать на пятки этим людям и тем самым подписал себе смертный приговор?
В своей шкуре Гропиус чувствовал себя как угодно, только не хорошо. Внезапно ему стало ясно, что он сам идет по такому же опасному пути.
— Сколько месяцев тебе еще осталось жить? — спросила Милена, нарушив затянувшееся молчание, в котором они проехали уже больше двадцати километров.
Этот вопрос как будто ударил Гропиуса по голове.
— Что-что? — промямлил он.
Милена сжала губы и вымолвила:
— Извини, это был вопрос из тех, которые не принято задавать.