По борту выстроились высокие клетки. Щелкая кнутом, Гейне вывел ораву рычащих тигров. Откормленных, вальяжных. Тень от клетки попадала на черные полосы, и тигры грозно скалились, сверкая клыками. Гейне рьяно рычал на немецком под стать большим кошкам, неустанно отдавал команды, и тигры покорно прыгали по взмаху кнута, запугивая впечатлительных зрителей сердитым шипением.
Под барабанную дробь Гейне элегантно подкинул свой новехонький цилиндр. Под куполом прогремело зычное объявление шпрехшталмейстера о смертельном номере, и Гейне вложил свою голову в пасть тигра. Затаившая дыхание публика разразилась аплодисментами.
На манеже появился Лакрица. Полуобнаженный и вымазанный в масле, он блестел, как лакричный леденец, и гордо оглядывал публику. Лакрице вынесли железные пруты, гири, и он ловко принялся сворачивать калачи да подкидывать тяжести над головой. «Танец силача» закончился проносом черного бычка, с легкостью взваленного на мощные плечи Лакрицы.
— Дамы и господа, Лакрица! Самый сильный человек, которого вы когда-либо видели!
Номера, номера, номера — один за другим. «La Stella» задавала темп, и радостные аплодисменты восторженно отбивали в такт. Вывели медведя. На широких деревянных катушках выехали разукрашенные эквилибристки. Снова клоуны.
Подглядывая из-за кулис, Люси видела маленькую сценку Андрэ, Пьера и Гумберта — они выступали прямо перед ней. А еще Люси вглядывалась в трибуны. Около Чарльза сидела Жаннет, приглашенная ею же — чтобы та своими глазами увидела всю ту пропасть различий, пролегшую между простой танцовщицей и талантливой циркачкой. Кажется, Жаннет смеялась. Чарльз улыбался, и Люси Этьен гневно теребила тесьму кулисы. Ничего! Скоро Чарльз забудет Жаннет и всех остальных, думала про себя Люси.
А на манеже разворачивалась целая сценка. Выряженные рыцарями братья-близнецы, Андрэ и Пьер, скучали, заставляя шута-Гумберта их развлекать. Гремя бубенчиками на шапке, шут ловко жонглировал кольцами и мячами, но братьям становилось все скучнее. Вскочив на вынесенный королевский стол, братья вдруг принялись мериться шпагами, заглатывая лезвия разной длины одно за одним. Сперва перепуганный шут Гумберт качал головой, взывая к благоразумию цирковых королевичей и зрителей, а потом азартно принялся подносить новые шпаги. Орудия закончились, и разозленные братья стали бросаться в Гумберта мячами и кольцами. Топнув ногой, Гумберт с воплем скрылся за кулисами и вернулся с двумя огромными шпагами.
Закончился номер недолгим фехтованием и фигурой. Стоявший по середине Гумберт образовал высокое кольцо из летающих цветных шаров. Братья-близнецы медленно погрузили шпаги в глотки и замерли. Публика вознаградила артистов заслуженными овациями, и Люси встрепенулась — настал ее черед.
— Встречайте! — Шпрехшталмейстер взмахнул рукой, и барабаны судорожно забились дробью. — Люси несравненная!
Цирк загудел. Под звуки марша на манеж выскочил белый конь, и на его спине засияла от многочисленных блесток Люси. Улыбаясь, она ловко подтянулась на ремнях гурты и под одобрительные возгласы принялась плясать на спине лошади. Взмах. Шпагат. Переворот. Соскок. Замкнутый круг манежа. Публика, слившаяся в одну сплошную линию ликовала, превратившись в единое целое. Опершись на круп, Люси поймала ритм и закрыла глаза.
Прыжок.
— Brava!
Прыжок.
— Brava, Люси!
От сальто-мортале закружилась голова, и Люси вцепилась в гриву. Одарив публику обворожительной улыбкой, она скрылась за кулисой. Brava! Brava — звучало следом. Раззадоренный конь отбил копытом и не хотя остановился. Зафырчал, замотал головой. Набежали конюхи. Люси спрыгнула и побыстрее оперлась на остов шатровой мачты. Едва запыхалась.
— Все в порядке?
Разодетый Драган вертел в руке кинжал и наигранно пытался показаться равнодушным. Не получалось. Обеспокоенно он глядел на Люси и любовался. Она была прекрасна. Расшитый пайетками костюм переливался чешуйка к чешуйке и очень ей шел. Драган любил Люси и без этого костюма, но нынче он был в опале, а еще бессовестно беден. Всегда беден и всегда влюблен.
— Ты запыхалась.
— Мне не нужна твоя жалость, — шикнула Люси и побыстрее подбежала к щелке между кулисами. На трибунах она выцепила Чарльза. Он улыбался, аплодировал и о чем-то говорил с Жаннет. Скорее всего о ней, Люси.
— Кажется, мистер Мефис даром время не теряет, — над ухом раздался ревнивый голос Драгана, и Люси недовольно закатила глаза.
— Тебе какое дело? — Сколько ненависти было в ее взгляде! Если бы в Драгана воткнули все его кинжалы, ему бы и то не было так больно. Драган гневно поджал губы, Люси фыркнула. — Постарайся не испортить номер, — процедила она сквозь зубы.
С манежа вернулись клоуны, и, покончив с препирательствами, Люси и Драган встали плечом к плечу. Дрогнула кулиса. Свет ударил по глазам. Натянув улыбки, под дробь оркестра артисты вышли на манеж. Следом вкатили ярко разукрашенную мишень, изображавшую огромную звезду.
Шпрехшталмейстер разглагольствовал о необычайно смертельном трюке, пока отважная Люси принимала позу. Номер начался, и острый кинжал вонзился под рукой — чуть правее от сердца. Блеснул второй кинжал. Третий. Четвертый.
Драган на мгновение представил раздетую Люси в руках проклятого мистера Мефиса, и кинжалы полетели с пущей яростью. Она не виновата! Не виновата. Виноват мистер Мефис, но больше всех Антонио Д’Аскола. Это директор надоумил Люси продаться богачу, а его самого, чтобы он не смог помешать, запер в Лонхофе. Монстр! Как же Драган сожалел о столь возможном, но безвозвратно утерянном счастье. Когда-то он думал, что накопит денег и уедет в родную Рогашку вместе с Люси. Там остались фруктовые сады, родной дом, бархатные холмы, источники и свобода. Люси бы понравилось. Может, еще понравится. Богачи быстро забывают о своих игрушках, а он, Драган, будет все равно где-то рядом, чтобы поймать свою счастливую звезду — так он решил, и от этого решения отказываться не собирался.
Ассистент поднес повязку — последние три кинжала Драган собирался метнуть с завязанными глазами.
Удар.
Удар.
Удар!
Тишина.
— Bravi! — взорвалась публика.
Драган сорвал повязку с глаз. Люси вовсю раскланивалась, забрав с собой любовь и восторг зала. Его любовь. Его восторг. Помрачневший Драган вернулся в закулисье, но далеко уходить не стал. Хотел посмотреть на номер своей звезды.
— А теперь, дамы и господа, signore e signori, liebe Damen und Herren, очередной смертельный номер!
В свете прожектора Люси поднялась под купол цирка. Жеманно послав воздушные поцелуи, она принялась раскачиваться на трапеции. Публика затаила дыхание.
От высоты закружилась голова. Заныл живот от голода. К черту! Простое волнение! Уж после выступления она отъестся и устриц, и трюфелей, и медальонов, которые так любил Мефис. А там ее ждут Париж, Лазурный берег, Рим. Будущее! Светлое, яркое. И какая разница, что она — любовница богача. Все продаются. Все и вся! Она, Люси Этьен, не хуже и не лучше. Нет! Лучше. Сейчас она звезда, сотни взглядов устремлены на нее, и Люси закружилась волчком от мыслей, пьянящего азарта и волнения.
Раскачавшись на трапеции, Люси повисла на стопах, утонув в бурных аплодисментах. Сменила еще несколько фигур. Руки, ноги, кольца. Быстро завертевшись, Люси превратилась в сияющую точку. Овации. Крики. Восторг. От резких движений кровь прилила к вискам. Слабость обуяла тело, но Люси вновь прыгнула и перевернулась вокруг оси.
— Brava! — скандировал зал.
Трапеция качнулась маятником. Подтянувшись, Люси подпрыгнула, перевернулась, соединилась с перекладиной и… Вдруг отделилась. Сияющей звездой Люси Этьен устремилась вниз. От удара над манежем поднялось облачко пыли. Неестественно выгнувшись, Люси тяжело вздохнула и испустила дух.
Овации стихли. Оркестр расплылся фальшью. Из-за кулис выбежал Драган. Побледневший Антонио послал за помощью. Мистер Мефис устремился к манежу, обтекаемый будто мутными водами напуганными людьми. Мертвой Люси уже было все равно. Устремив глаза ввысь, она, яркая и блестящая, потухла.