Звезды светят ярче всего, когда падают.
***
Умерла… Умерла.
Драган не проронил и слезинки. В нем что-то натянулось, завязалось в узел. Отупело он смотрел перед собой и ничего не понимал. Он забывал есть, пить, на вопросы отвечал невпопад. В церкви пристально вглядывался в профиль Люси и боялся закрыть глаза. Она была красива, в белом платье и усыпанная белыми цветами, будто сказочная принцесса — мистер Мефис не поскупился, решив проводить свою любовницу с помпой. Люси просвечивала от мертвенной бледности. Кроваво-красным горели в сумраке церкви ее рыжие локоны. Она казалась живой, спящей, и Драган через силу сдерживался, чтобы не броситься к ней в попытке разбудить.
Играл орган. Церковь полнилась людьми, набившимся, как в шапито, для зрелища. Еще бы! Местные газетенки наперебой трезвонили о разбившейся на премьерном выступлении красавице. На Люси показывали пальцем. Перешептывались, и Драган чувствовал невольную злобу, просыпавшуюся внутри.
Разверзнувшаяся земля поглотила красивый гроб, спрятав Люси Этьен от посторонних глаз. Драган долго смотрел на холмик свежей насыпи и вспоминал, вспоминал, вспоминал.
Вспоминал маленькую девочку с рыжими косичками, которая пыталась научить его «колесу». Вспоминал свою отважную Люси, которая не боялась ничего — ни кинжалов, ни высоты, ни диких зверей. Вспоминал, как она робко делилась с ним своими секретами, как они вместе встречали рассветы, репетировали, ездили из города в город и все вместе, пока не появился этот проклятый мистер Мефис. Тот француз-бычок из Лонхофа называл всех женщин шлюхами, обвиняя во всех прегрешениях. О нет. Он был не прав! Он просто не знал — у каждого падения есть свои причины. Драган видел сам, кто виноват в падении его Люси. Она не хотела. Не хотела становиться такой. Ее заставили. Она не виновата, но теперь она мертва, а виновные в ее смерти живы. Справедливо?
Драган Ченчич не помнил, как вернулся в цирк. Помнил лишь полицейских, отгонявших зевак от становья. Помнил директорский шатер и бестолковую суету, совершенно неуместную в день похорон.
— Лакрица! Нужно выкатить этот вагончик… — носился из угла в угол Антонио, решив, что к нему вошел не Драган, а его верный прислужник. Директор опять курил и все возился с бумагами и небольшим сундучком-кассой. — Если появятся газетчики, срочно веди их ко мне! Ах… Драган… Это ты.
Да. Это был он. Молчаливый и несчастный. Драган с ненавистью смотрел на директора. Ни капли сожаления, ни капли грусти, сострадания. Будто умерла не Люси, а цирковая кобыла.
— Нам это на руку. Дурная слава — тоже слава, — бубнил директор, собирая купюры дрожащими руками. Антонио как-то постарел, осунулся, но своей привычки наживаться на всем, чем можно, не изменял, и Драган до скрежета сводил челюсти, удерживая пробуждавшийся гнев. — Нужно сказать журналистам об ее отце. Да. Проклятье цирка. Это привлечет внимание. Да! «La Stella» не угаснет. Не угаснет! Не…
Директор ухватился за грудь. Покачнулся. На его пальцах краснела кровь. Хлопнув пологом, мрачная тень вылетела из шатра, и тьма обступила Антонио Д’Аскола плотным кольцом. Директор упал на землю и больше не поднялся. Будто кто-то вышиб опору, и упавший купол шапито погреб его под собой.
***
Лежавшая на столике газета шелестела уголком — дувший в раскрытое окно ветер все намеревался перевернуть страницу. «Директор цирка найден мертвым», «Проклятье Люси Этьен», «Что произошло в цирке» — чернели жирным шрифтом заголовки. Дымил принесенный Матиасом кофе, но к нему мистер Мефис не притронулся, уставившись перед собой.
В руках он сжимал шелковую рубашку и небольшой медальон, в который успел вставить фотографию Люси. Перед глазами представала ужасная картина. Снова. И снова. Вот Люси переворачивается вокруг, яркая, красивая, блестящая. Его Люси. Вот она летит к земле и ломается, будто фарфоровая статуэтка. Чарльз Мефис до сих пор слышал хруст ее маленьких косточек, видел вывернутые руки и эти безжизненные глаза, устремленные ввысь.
Чарльз перевел судорожный взгляд на фотографию в медальоне. Люси красиво тянула носик кверху. В волосах серебрилась дорогая заколка. Ей шла богатая жизнь. Чарльзу нравилось осыпать ее безделушками, нравилось мнить себя едва ли не ее хозяином, а после овладевать ею в спальне, как ему угодно. Люси была талантлива, наивна, хотя и пыталась кокетливо хитрить, выпрашивая новые подарки. С ней Чарльз мог создать свой собственный цирк. Новый цирк — не чета скучным операм, кафе-шантанам и театрам. Цирк, полный риска, страсти и блеска. Люси бы блистала, порхая над бездной, а после послушно шла бы к своему хозяину, снимая блестящий леотард.
Чарльз оторвал взгляд и снова увидел свою поломанную статуэтку, неестественно выгнувшуюся на манеже цирка. Проклятый старый директор был прав. Могущественный богач мог многое, а перед смертью оказался бессилен. И за все свои деньги Чарльз Мефис не мог вернуть утраченную Люси Этьен, и все его надежды обернулись мучительными сожалениями. И ведь она была так красива, так хороша…
В тени высоких комнат раздался шорох. Ветер перевернул страницу газеты, и на Чарльза Мефиса посмотрел нарисованный Драган Ченчич, грозно сжимавший в руке острый кинжал. «Разыскивается убийца Антонио Д’Аскола, словенец, Заклинатель кинжалов» — чернел заголовок.
Чарльз поднял глаза. Из угла на него смотрел Драган Ченчич. Уже настоящий. Оба долго изучали друг друга, без слов говорили о погибшей Люси, прежде чем Чарльз нарушил тишину.
— Я знал, что ты придешь. — Мистер Мефис ревниво сжал в руке медальон. — Драган, да? Она иногда звала тебя во сне. И ведь сама того не замечала…
— Знаешь, зачем я пришел?
— Из-за Люси? — покачал головой Чарльз и провел рукой по белоснежному шелку ночной рубашки. — Она была несравненной. Она была…
Сверкнул метательный кинжал. Раздался сдавленный стон. Звякнул об пол медальон, и мистер Мефис удивленно оглядел себя. Жизнь истекала из него вязкой кровью, расползаясь темным пятном по рубашке, и, вспомнив о словах старого директора, Чарльз Мефис захрипел от смеха.
На шее сомкнулись цепкие пальцы, будто кинжала, торчавшего из его груди, было недостаточно. Кровь залила кресло, пол. Судорожно затряслись руки. С губ сорвался последний выдох и в глазах потухла жизнь. Стеклянный взгляд мистера Мефиса устремился в потолок.
Отступивший Драган медленно опустился на колени. Поднял медальон с фотографией Люси. Она сияла даже на снимке. Так и влекла, напоминая обо всем пережитом, и скрутившийся узел прорвался. Драган Ченчич завыл, сжав медальон в своей руке.
Ублюдок Мефис убил Люси! Нет. Люси убил цирк. Желание выступать, а еще проклятый директор. Он сам, Драган, не оказался рядом, когда был так нужен. Он должен был увезти Люси силой подальше от Базеля, подальше от «La Stella», но он этого не сделал. Не сделал этого и Мефис, а проклятый директор попытался нажиться на Люси и после смерти. Разве она заслуживала такого конца? Нет! Нет!
Драган кусал кулаки, не обращая внимания на крики появившихся слуг. Раскачиваясь, он посыпал голову пеплом. От мести легче не стало, хотя Драган Ченчич и ощущал странную легкость, пришедшую на смену всепоглощающему гневу.
Увы, Люси больше не было. Проклятый круг манежа стал ее могилой. Зрительские аплодисменты — громким некрологом, а мечты о славе — губительной надеждой, обратившейся гордыней.
Люси пала. Все они пали.
Комментарий к Падение
*Жюль Леотар — величайший гимнаст, впервые совершивший перелет с трапеции на трапецию.
*Венсенн — пригород Парижа. В 1900 г. в Венсенне прошел первый международный конкурс гимнастов.
*Дамы и господа