Мочли куда-то исчез, но к ним уже подходил высокий молодой человек с гривой рыжих волос, падающих на лоб. Он улыбался, а его голубые глаза, смотрящие на них из-за очков в металлической оправе, дружелюбно блестели. На незнакомце была рубашка цвета хаки поверх поношенных джинсов. Хотя Лэш никогда раньше не видел его, он сразу же узнал Ричарда Сильвера, гениального создателя «Эдема» и компьютера, давшего такую возможность.
— Вы, надо полагать, доктор Лэш, — сказал он, протягивая руку. — Я Ричард Сильвер.
— Называйте меня Кристофер, — ответил Лэш.
Сильвер повернулся к Таре, которая молча смотрела на него.
— А вы — Тара Стэплтон? Эдвин мне многое рассказывал о вас.
— Встреча с вами — большая честь для меня, доктор Сильвер.
Лэш удивленно слушал их обмен репликами. «Она главный специалист по безопасности, но никогда раньше не встречалась с ним?» Сильвер снова повернулся к Лэшу.
— Кажется, я уже слышал вашу фамилию, Кристофер, но не могу вспомнить где.
Лэш промолчал, и создатель «Эдема» пожал плечами.
— Ладно, может, вспомню. В любом случае мне интересно, какое теоретическое направление вы представляете. Учитывая вашу предыдущую работу, могу предположить, что это школа когнитивного бихевиоризма?
Это было последнее, что Лэш ожидал услышать.
— Примерно так. У меня достаточно эклектичные взгляды, опирающиеся на отдельные элементы разных школ.
— Понимаю. Бихевиорист? Гуманист?
— Скорее последнее, доктор Сильвер.
— Ричард. — Создатель «Эдема» снова улыбнулся. — Вы правы, выбрав элементы разных теорий. Меня всегда увлекала когнитивная психология поведения, поскольку это основа преобразования информации. Но с другой стороны, ортодоксальные бихевиористы считают, что любое поведение — результат обучения?
Лэш удивленно кивнул. Сильвер не вписывался в его представления о гениальном одиночке.
— У вас тут весьма необычная коллекция, — заметил Лэш.
— Мой маленький музей. Эти устройства — одна из моих слабостей. Такие, например, как то чудо, которое вы только что разглядывали, — спроектированный Кельвином прибор для вычисления периодов приливов. Он мог определить время приливов и отливов в любой день в будущем. И обратите внимание на те рулоны бумаги в подставке: это наверняка первая в истории компьютерная распечатка. Или вот это устройство на цоколе рядом — сконструированное триста пятьдесят с лишним лет назад, оно до сих пор может складывать, вычитать, умножать и делить, как нынешние калькуляторы. Оно было построено по образцу так называемого арифмометра Лейбница, явившегося прототипом вычислительных машин.
Сильвер прошелся вдоль окна, указывая на разные механизмы и с энтузиазмом объясняя их историческое значение. Он попросил Тару сопровождать его, после чего похвалил ее работу и спросил, устраивает ли ее нынешняя должность в фирме. Несмотря на короткое знакомство, Лэш начал проникаться симпатией к этому человеку, который выглядел дружелюбно и вовсе не высокомерно.
Сильвер остановился перед большой машиной, которая сразу бросилась в глаза Лэшу.
— Это, — почти благоговейно произнес он, — аналитическая машина Бэббиджа, его самое выдающееся творение, которое он не успел завершить до смерти. Прототип всех настоящих компьютеров, таких как «Марк I», «Колоссус» или ЭНИАК.[12]
Он ласково погладил стальной бок.
Все эти древние устройства казались неуместными в этом элегантном помещении, на фоне захватывающей дух панорамы Центрального Манхэттена. Внезапно Лэша осенило.
— Это все вычислительные машины, — сказал он. — Созданные для того, чтобы заменять человека при выполнении расчетов.
Создатель «Эдема» кивнул.
— Именно. Некоторые из них вызывают у меня почтение. — Он показал на аналитическую машину Бэббиджа. — Другие пробуждают надежду. — Он показал на значительно более современный компьютер «Макинтош», стоящий на мраморном постаменте в другом конце холла. — А третьи позволяют взглянуть на все объективно. — Он ткнул пальцем в сторону большого деревянного ящика с встроенной в переднюю стенку шахматной доской.
— Что это? — спросила Тара.
— Шахматная машина, сконструированная во Франции в конце эпохи Возрождения. Оказалось, что этим «компьютером» на самом деле управлял хорошо игравший в шахматы карлик, который прятался внутри.
12
«Марк I» — первый американский программируемый компьютер. Разработан и построен в 1941 г. по контракту с IBM молодым гарвардским математиком Говардом Эйкеном. «Колоссус» — первый в мире электронный компьютер, построенный в 1943 г. в Великобритании для взлома немецких военных шифров. ЭНИАК — первый универсальный электронный цифровой компьютер, который можно было перепрограммировать для решения полного диапазона задач. Построен в 1946 г. по заказу армии США.