Ты его знаешь? – спросила Кассандра. Она стояла надо мной, загораживая дорогу вампиру. Обязанности телохранителя она приняла на себя всерьез.
Мы знакомы.
Он опасен?
Да, – ответила я, – но сюда он пришел не причинять мне вред.
А кому? – спросила Кассандра, все еще не отступая ни на шаг.
Сабин поплыл вниз по ступеням, и плащ странно развевался за ним, как рукав на ампутированной руке.
Я пришел посмотреть на вечернее представление, только и всего.
Кассандра шагнула назад, на ступеньку надо мной. Я встала, но пистолет не спрятала. Нервничала почему-то больше обычного. И еще я помнила, как Сабин пустил мне кровь на расстоянии, когда засмеялся. Так что держать пистолет в руке казалось мне вполне уместным.
Где Доминик? – спросила я.
Где-то здесь.
Капюшон казался просто чашей тьмы, гладкой и пустой, но я знала, что Сабин наблюдает за мной. Его взгляд давил.
Он остановился на ступеньку выше Кассандры, на две выше меня.
Кто ваша прекрасная спутница?
Сабин, это Кассандра. Кассандра, Сабин.
Из-под плаща вылезла рука в черной перчатке и потянулась к Кассандре, будто собираясь погладить по лицу.
Кассандра отдернулась:
Не трогай меня!
Рука застыла посреди пути. Совершенно неподвижно. Я видала, как другие вампиры наполнялись такой же невероятной неподвижностью, но всегда думала, что это достигается какими-то визуальными приемами. Сабин никаких приемов не применял, просто та же пустота пролилась наружу. Таким образом, иллюзия получалась еще лучше – будто почему-то пустой плащ висит над ступенями.
Из тишины раздался его голос, и я вздрогнула.
Так отвратительно мое прикосновение?
От тебя пахнет болезнью и смертью.
Сабин втянул руку под плащ.
Я – Мастер, прибывший с визитом. У меня есть право просить... некоторого общества. Я могу попросить о тебе, волчица.
Кассандра зарычала.
Никто никого силой ни в чью постель не уложит, – сказала я.
Вы так в этом уверены, миз Блейк?
Он поплыл вокруг Кассандры, зацепил ее плащом, и Кассандру передернуло.
Я не чуяла его запаха, у меня нет обоняния вервольфа. Но я видела, что у него под плащом. Тут передернешься.
Кассандра только отправлена в распоряжение Жан-Клода. А принадлежит она стае, и потому – да, я уверена.
Кассандра обернулась ко мне:
Ты меня защищаешь?
Но ведь это входит теперь в мои должностные обязанности?
Она всмотрелась мне в лицо.
Да, наверное.
Она говорила тихо, будто никогда и не рычала. До невероятности обычно она выглядела, если не считать наряда.
Вы видели, каков я, миз Блейк. Вас тоже передергивает от моего прикосновения.
Я шагнула назад, с лестницы на пол. Более надежная опора.
Я уже пожимала вам руку.
Сабин соскользнул на пол, темнота под капюшоном растаяла, и он откинул капюшон назад, открывая золотистые волосы и изъеденное болезнью лицо.
Кассандра испустила шипение и попятилась, пока не наткнулась на ограду. Сабин мог бы вытащить пистолет и пристрелить ее, а она бы не успела среагировать.
Он улыбнулся ей, красивые губы растянули гниющую плоть.
Ты никогда ничего такого не видела?
Она шумно – даже мне было слышно – сглотнула слюну.
Никогда не видала такого ужаса.
Сабин повернулся ко мне. Один глаз был чистым и синим, другой выпирал из орбиты бугром гноя и сукровицы.
Теперь уже я сглотнула слюну.
Вчера у вас глаз был в норме.
Я говорил вам, что болезнь прогрессирует, миз Блейк. Вы думали, я преувеличиваю?
Я покачала головой:
Нет.
Снова появилась из укрытия рука в перчатке. Я помнила, как эта рука поддавалась, когда я ее пожимала вчера. Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался, но в красивом глазу было какое-то выражение, то ли боль, то ли что-то, чего я не могла узнать, но я не шевельнулась. Я сочувствовала этому горю, этой боли. Глупо, но правда.
Черная перчатка остановилась около моего лица, почти касаясь. Я забыла о пистолете у себя в руке. Пальцы Сабина тронули мое лицо, и перчатка была наполнена жидкостью, как какой-то похабный воздушный шар.
Он глядел на меня, и я не отвела глаз. Он взял меня за нижнюю челюсть и сдавил. В перчатке были и твердые куски, какие-то косточки, но это уже не была рука – только перчатка придавала ей форму.
Я чуть вскрикнула – не сдержалась.
Может быть, мне попросить тебя? – сказал он.
Я вывернулась из его хватки, боясь двинуться слишком быстро, боясь, что перчатка оторвется. Меньше всего мне хотелось видеть, как оттуда хлынет поток вонючей жидкости. И без того это было похоже на фильм «ужасов».
Сабин не пытался меня удержать – может быть, он боялся того же.
Ты снова злоупотребляешь моим гостеприимством? – спросил Жан-Клод. Он стоял посреди зала и глядел на Сабина, пылая темно-синими глазами. Кожа его была бледна и гладка, как у мраморного изваяния.
Ты мне еще не оказал настоящего гостеприимства, Жан-Клод. Не предложил мне по обычаю спутницу.
Я не думал, что тебя еще достаточно осталось для подобных потребностей, – ответил Жан-Клод.
Сабин скривился.
Это жестокая болезнь. Не все мое тело сгнило, и потребность остается, хотя сосуд ее стал таким мерзким, что никто не притронется ко мне по своему выбору.
Он качнул головой, и на щеке лопнула кожа. Оттуда вы ступило что-то черное, гуще, чем кровь.
Кассандра тихо ахнула. Кажется, моя телохранительница сейчас лишится чувств. Может быть, слишком силен этот запах.
Если кто-то из моих подданных достаточно разгневает меня, пока ты на моей территории, я тебе его отдам. Но дать тебе кого-то только потому, что тебе так захотелось, я не могу. Не у всякого психика такое выдержит.
Бывают дни, Жан-Клод, когда я и в своей психике сомневаюсь. – Сабин перевел взгляд с Кассандры на меня. – Твоя волчица, думаю, сломалась бы. Но твоя слуга, мне кажется, выдержит.
Она для тебя недоступна, Сабин. Если ты попытаешься испытать мое гостеприимство подобным оскорблением, то я, несмотря ни на какой эдикт совета, тебя попросту уничтожу.
Сабин обернулся к нему, и вампиры встретились взглядами.
Было время, когда только совет мог так говорить со мной, Жан-Клод.
Это было раньше.
Да, раньше, – вздохнул Сабин.
Ты волен смотреть спектакль, но не искушай меня снова, Сабин. Там, где речь идет о ma petite, у меня нет чувства юмора.
Ты делишься ею с вервольфом, но не со мной.
Это наше дело, – ответил Жан-Клод, – и об этом мы больше никогда говорить не будем. Иначе это будет вызов, а ты к нему не готов.
Сабин отвесил полупоклон – без опоры на ноги это сделать непросто.
Ты – Мастер города. Твое слово – закон.
Слова были правильными, но тон – насмешливым.
Лив подошла сзади и обратилась к Жан-Клоду:
Мастер, пора открывать двери.
Думаю, это было сделано намеренно. Обычно Жан-Клод не позволял своим вампирам называть его Мастером.
Что ж, тогда все по местам, – прозвучал голос Жан-Клода. Мне показалось, что он был чуть придушенным.
Я найду себе стол, – сказал Сабин.
Найди, – ответил Жан-Клод.
Сабин вернул капюшон на место, скользнул вверх по лестнице, направляясь к столам на втором ярусе. А может, собирался так и парить в стропилах.
Примите мои извинения, ma petite. Боюсь, что болезнь затронула его разум. Остерегайтесь его. Кассандра будет нужна в представлении, с вами останется Лив.
Я поглядела на высокую вампиршу.
Она не станет подставлять себя под пулю ради меня.
Если она не выполнит моей воли, я отдам ее Сабину.
Лив побледнела – чертовски непросто для вампира, пусть даже сытого.
Мастер, прошу вас, не надо!
Теперь я верю, что она подставит себя под пулю, – сказала я.
Если выбирать между пулей и постелью Сабина, я бы выбрала пулю. Судя по лицу, Лив, она была со мной согласна.