Я опомнился. Я сидел в "Де-Пайпе", а на сцене раздевалась Августа. Голоса за моей спиной договаривались.
Пространство разлетелось, взорвалось! Рухнуло перед глазами и сбило меня с ног.
Безумство!
Четырехмерный фильм ужасов. Серое полотно рассвета, разорванное обломками спасательных шлюпок. Без звука они падали обратно. Бешеные волны захлестнули палубу. Желтое лицо Гута. Я ничего не видел, не хотел это видеть. Я боялся посмотреть на море. Я уже знал, что это за свинство, что это за удар - этот бандит нас продал! Он всех нас продал!
Его прижали к стене в последнюю минуту, перед самым отплытием, чтобы он не мог сопротивляться, чтобы ему не оставалось другого пути.
Что бы я делал на его месте? Это был страшный вопрос, свыше моих сил. Я вытер рукавом рубашки вспотевшее лицо. Полдень давно прошел, а я все еще рассказывал. Джоссела время от времени разминала; руку в запястье и стенографировала дальше.
Гиббонс сидел, откинувшись в кресле, положив ноги на стол, и спал. По крайней мере, мне так казалось. Никто меня не перебивал. Я поднял молоток и снова ударил. Сирены завыли!
- Вы облучены, - сказал Гиббонс, не страдаете от этого? Вы должны были получить приличную дозу рентген. Не были у врача?
Я слабо улыбнулся.
- У врача? Только когда буду дома, - сказал я, - только в Европе. Наш врач в корпусе Гофмана не имел диплома. Возможно, меня уже давно поймали, я только думаю, что убегаю, а на самом деле я такой же, как Гут, разница только в продолжительности умирания.
Он открыл глаза, опустил ноги со стола и сел.
- Официальное следствие утверждает, что исчезновение судна организовала Моссад и радиоактивный материал был предназначен для Израиля...
Я пожал плечами.
- Одно не исключает другое. В Израиле, конечно, не могут производить испытания, а на Юге - да, места достаточно. Знаете, где теперь на якоре стоит "Гильдеборг"?
- А вы - да?
Я кивнул головой на окно.
- Там! Называется "Генерал Торрес", венесуэльское грузовое судно. Оно у вас прямо под носом!
- Вы это серьезно утверждаете?
- Абсолютно! Судно перекрасили и сменили название еще перед заходом в Порт-Элизабет.
Не говоря ни слова, он взял телефонную трубку и набрал какой-то номер.
- У вас стоит на якоре "Торрес"? - спросил он, когда на другой стороне отозвался металлический голос. - Да? Как фамилия капитана, где я его могу найти? - Голос опять что-то сказал. - Когда отплывает? Утром в четыре? Благодарю... - он повесил трубку и мгновение сосредоточенно смотрел на меня. - Пойдете со мной?
- На "Гильдеборг"? Ни за что на свете, я не самоубийца.
Впервые за все время он улыбнулся.
- Я тоже нет, но должен, по крайней мере, проверить некоторые данные. Опишите мне, где находится отключенный резервуар и как я его отличу от остальных. Если все будет так, как вы утверждаете, получите авиабилет, и я подпишу чек. Согласны?
- Нет. Авиабилет - сейчас, чек - по возвращении! На всякий случай чек оставьте у мисс Джосселы.
Мгновение он раздумывал.
- Вы на самом деле боитесь? - Я молчал. Он посмотрел на Джосселу: Хорошо, устройте это.
Победа! Он поверил мне!
Она захлопнула блокнот и потянулась. Влажная жара утомляла, город за окном дремал. Дорога в Европу была открыта. Мною овладело чувство восторга. Не буду надрываться в трюме!
- Помните, что я вам обещал? Она улыбнулась.
- Помню. У меня на улице машина.
Это был великолепный обед, никакой африканской экзотики. Мясо, фаршированное яблоками, и сливовый соус с миндалем. Все на американский манер. Немного переслащено, но это было не так важно.
Было около пяти; небольшая машина Джосселы пробиралась по переполненным улицам. Выгоднее было идти пешком, но американская дама - даже цветная - не могла себе этого позволить. Немедленно опустилась бы до уровня местных неграмотных женщин. Никто бы ее не принимал всерьез. Ее статус определял автомобиль с обозначением "Пресса". Он отличал ее от других. Она хорошо сознавала свою отчужденность и все-таки чувствовала себя тут как дома.
Африка - пограничный континент, доисторический вулкан с пламенем будущего. Все застывшее - плавится, раскаленная магма твердеет. Процесс, идущий столетиями.
Гиббонс уже сидел за столом и проверял магнитофон. Он был не больше спичечного коробка.
- Забегу на рюмочку к капитану "Торреса", - сказал он весело из своего кабинета, когда мы вошли. - Подготовь информацию господина Шиппера для ночной передачи по телефону. Как только я позвоню вечером, так сразу же передашь ее. Из порта я пойду прямо домой. Вы еще не передумали? - обратился он ко мне.
- Не передумал и вам бы рекомендовал...
Он махнул рукой.
- Это излишне, я аккредитованный корреспондент и не могу упустить такой случай. В отношении "Вашингтон Пост" никто ничего себе не позволит, можете не опасаться. Ваш гонорар... - он помахал чеком. - Джоссела возьмет его себе. Как ни странно, но я вам верю.
- Так не ходите на "Гильдеборг"!
Он прикрепил микрофон под лацкан пиджака и тонкий проводок продел сквозь ткань.
- Лучше всего возьмите с собой полицию!
Он усмехнулся.
- Так не делается. Полицию в такие аферы не втягивают.
Он был политически наивен, как и все американцы. Хотел бы я иметь его оптимизм.
- Когда улетаете? - спросил он.
- В четверг.
- Хорошо, значит, еще увидимся! - пожал он мне руку и тихо добавил: Если вас Джоссела не проглотит.
Когда двери захлопнулись, Джоссела потянулась и посмотрела на часы.
- Сейчас это быстренько сварганим и потом будем свободны, - сказала она весело. - Связь с Вашингтоном мы получаем минут через пятнадцать после полуночи, к этому времени мы должны находиться наверху. Я звоню из пресс-бюро.
- Будем наверху, положись на меня, а теперь можем пойти куда-нибудь потанцевать.
В эту минуту я осознал, что что-то меняется, что я начинаю видеть мир прежними глазами - нормально. Африка уходила, расплывалась, я еще видел из окна море, но в четверг... Неужели уже в четверг? Не должен ли я продлить эти минуты? Я уже никогда сюда не приеду. Все вдруг стало просто и несложно, даже "Гильдеборг" в порту стала для меня пустяком.
- Это не подойдет, - сказала Джоссела. - Мы должны ждать до тех пор, пока позвонит Тедди.