Это было завуалированным признанием, она надеялась – он поймет, и ей показалось, что взгляд серых глаз изменился. Конечно же, он понял.
– Светочка, я тоже был бы рад танцевать с тобой как можно чаще. Только скоро… – Миша умолк.
«Он хочет сказать, что, возможно, уедет, и мы не увидимся больше. А если и вправду уедет? Тогда я поеду с ним. Плевать куда – лишь бы с ним вместе! Ну что ты умолк, Мишенька, – мысленно торопила она его. – Скажи, что любишь меня, боишься разлуки и не хочешь расставаться».
– Света, я должен тебе сказать…
«Ты должен сказать, что любишь меня. Ну, говори же!»
– …Нет, потом, когда приедешь к нам на дачу.
На прощанье он поцеловал ее в щеку.
Опять в щеку, расстроилась Светка. Парень, которого любит, – чуть ли не единственный, с кем она не целовалась по-настоящему. Ничего, еще нацелуется. Миша собирается сказать ей что-то важное на своем дне рождения. Конечно, он скажет именно то, что ей больше всего хочется услышать. Скажет всерьез, в присутствии своих родителей, и предложит выйти за него замуж. Но, кажется, такие предложения надо делать в присутствии родителей невесты?.. Ерунда. Это в книжках так, а в жизни… В жизни его родители намного важнее, чем ее. Ее папа и мама простые инженеры. А Мишины… Конечно, он не может сделать такой важный в жизни шаг, не поставив их в известность. И наверняка Улицкие с радостью примут Свету в свою семью. Яна Витальевна, Мишина мама, женщина болезненная и хрупкая, всегда относилась к ней приветливо, а солидный Павел Петрович частенько отпускал старомодно-галантные комплименты, трепал по плечику, называл нежным цветком, способным украсить любое общество.
Всю дорогу в электричке, пропуская мимо ушей болтовню Славки, Света мечтала о том, что произойдет сегодня или завтра. Лучше бы Миша объяснился ей в любви и объявил родителям о своих намерениях сразу. Тогда с сегодняшнего дня она будет самой счастливой девушкой на свете и почти полноправным членом семьи Улицких.
– Скоро случится что-то очень важное… – шепнула ей на ухо подруга.
– Что? – вынырнула Светка в реальность.
– Скоро ты что-то узнаешь… И очень удивишься, – повторила Манюня, улыбаясь немного смущенно.
«А ты-то как удивишься, когда Мишенька объявит, что мы с ним поженимся, – ухмыльнулась про себя Света. – Ведь ты знаешь его чуть не с песочницы, вы сто лет дружите, и он относится к тебе, как к сестренке. С кем ты будешь обсуждать стихи, прочитанные книги, прослушанные в филармонии концерты, когда я выйду за Мишу? Ладно, подружка, оставлю тебе эту привилегию. Когда я стану носить фамилию Улицкая, то буду хороша одним этим, и мне уже не надо будет разыгрывать интеллектуалку перед парнями».
Эта роль давалась Светлане с трудом. Начитанная подруга то и дело подсовывала ей книги. С прозой Светка еще туда-сюда справлялась – заглянет в начало, в середину и в конец, поймет, как зовут основных героев, захлопнет книжку, а после спросит у Манюни, в чем там вообще было дело. Но с поэзией… Короткие строчки-лесенки не читались вообще, а если страница и одолевалась, то смысла она все равно не понимала. Подтекст, музыка стиха, метафоры и красота слога – это было недоступно ее разуму. Поэтому, завидев в руках у подруги среди принесенных книг очередной сборник стихотворений, Светка кривилась:
– Опять мандельштамы тягомотные? Забирай обратно, даже смотреть не буду.
– Зря ты так, Светочка… Миша очень хвалил эту книжку.
– Вот и читай сама, если он хвалил.
– Я уже прочитала. Мне бы хотелось услышать твое мнение.
– Мое? Нет у меня никакого мнения ни про какие стихи!
– Но ведь тебе понравилась любовная лирика Маяковского, помнишь, я тебе читала?
– Когда ты вслух читала – да, понравилось. А стала сама – не могу, строчки разъезжаются. Дай лучше чего-нибудь про любовь, нормальными словами, и покороче.
Дачу Улицких отделяла от Финского залива лишь стометровая полоска дюн да редкие сосны, убегающие вдаль золотистыми столбами. В теплом весеннем воздухе ощущались нотки хвои и водорослей, пригретых солнцем у кромки воды.
Именинник встретил друзей у ворот. Света вручила ему доставшийся маме по розыгрышу в обществе книголюбов роман Валентина Пикуля, Маня подарила альбом репродукций Русского музея.
В ожидании праздничного обеда гости разбрелись по огромному участку, кто-то играл в бадминтон, Славка с Димкой резались в настольный теннис.
Света стояла рядом с Мишей и Манюней, машинально следила глазами за целлулоидным мячиком и мечтала, чтобы Манька догадалась оставить их с Мишей наедине. Она уже собиралась незаметно подмигнуть подруге и кивнуть головой в сторону – мол, отойди, дай нам поговорить – когда на открытой террасе появился Павел Петрович в сопровождении молодого мужчины лет тридцати.