- Бежим! Быстрее!
Лестницы на первый этаж тоже не было. Пришлось прыгать с куска деревянного настила, оставшегося от очень милого балкончика. Пол принял нас, как хороший батут - и тут же принялся заворачивать свои края вверх, норовя заключить нас в кулек и завязаться сверху тугим узлом. Выбраться из него удалось с трудом, входную дверь Роксана, перепуганная до смерти, просто разорвала заклинанием. Оглянувшись, я увидел в недрах сжимающейся в комок гостиницы ее хозяина. Он тоже менялся. Фигура его вытягивалась, истончалась и покрывалась... перьями! А на лице, все еще сохраняющем человечески черты, блуждало добродушное удивление: куда же вы, гости?..
- Ну вот, теперь я полностью согласна с тем, что город опасен, - упираясь ладонями в колени, пыталась отдышаться Роксана. Явной угрозы поблизости вроде бы не было. -Спасибо, Эрик.
- Не думаю, что этим все закончится. Надо поискать укрытие на ночь. И - учтите! - ни на какую гостиницу я больше не соглашусь.
- Боюсь, тогда нам придется ночевать на улице, - ответил Джен.
Город вокруг менялся. Это было заметно даже с заднего двора «Ржавого ручья»: темные хребты крыш вздыбливались и опускались, то ощетиниваясь в небо острыми гребнями, то разглаживаясь, расплываясь где-то в глубине улиц. Город как будто бы шевелился, прежде чем окончательно проснуться и подняться, и по его огромной каменной шкуре нелепо перекатывались красные огоньки фонарей. Рвущиеся в небо с истончившихся и извивающихся, как будто резиновых столбов, он были похожи на непослушные воздушные шарики. Само небо тоже двигалось - звезды, свет которых был приглушен алым свечением города, плыли над нами... И тут я понял.
- Город движется!
Мне никто не ответил: остальные тоже догадались об этом... А еще в красноватой темноте двора послышался странный, тревожащий шорох - и приглушенное загустевшими сумерками шипение. Не дожидаясь того момента, когда это нечто - чем бы оно ни было - решит познакомиться поближе, мы потянулись к арке.
Улица, на которую мы вышли, была уже другой. Громады домов нависали с обеих сторон, обманывая глаза.
- По-моему, нас кто-то преследует, - полушепотом заметила Роксана.
Джен кивнул. Я тоже уже какое-то время слышал цокающие и царапающие звуки, раздававшиеся над нашими головами, словно кто-то шел вслед за нами по крышам.
- А я бы попытался... - начал Эрик и тут же, оглянувшись назад, воскликнул: - Берегитесь!
Над нами, пронеслась узкокрылая красная тень. Она спикировала с одной из крыш, но, прочертив по камням алмазными когтями, не поднялась снова в воздух, а вся ощетинилась, выгнула длинную тощую шею - и перегородила дорогу.
- Что это такое? - удивилась Роксана.
- Птица, - ответил Эрик.
- Какая-то она странная.
- Это точно...
Она выглядела, как попавшая в бурю цапля, но, несмотря на неестественную худобу, была крупнее и жилистее. На голове ее, бледной и почти плешивой, выделялись огромные, выпуклые, как у рыбы, глаза, в которых будто бы колыхалось мутное, давно зашедшее солнце. Глаза эти были такими большими, а голова птицы такой маленькой, что казалось, будто бы полоской перьев прикрыт насаженный на шею причудливый камень. Я вглядывался в него - и мне хотелось заговорить с птицей, сказать ей что-то вроде: «Не бойся меня. Умница, хорошая птица... Ты же покажешь мне свое гнездо?..» Но мои спутники, к сожалению, сочли ее опасной.
Эрик не размышлял долго - равно как и Роксана. Двойная атака устремилась в сторону растопырившей крылья птицы, но та даже не дрогнула. Когда сумрачный шар в окружении бешено вращающихся колец, похожих на маленькие вселенные, - два темных заклинания, слившиеся налету в одно целое, - почти коснулся ее впалого зоба, птица изо всех сил заверещала, и магия, превратившаяся в бесформенную кляксу, впиталась в перья. Исчезла. Не причинив птице ни малейшего вреда. Красный глаз сверкнул со злорадным чувством превосходства.
В то же время ближайшие крыши ожили. Тонкие, разорванные силуэты крыльев стали вздыбливаться над ними. Со всех сторон доносилось шипение, скрежет... и звуки, похожие и на гоготание, и на хихиканье, - птицы переговаривались между собой. Обсуждали, что делать дальше. Джен закопошился под своим плащом.
Длилось это считанные секунды. Птица, первой спланировавшая на улицу, испустила еще один клич - и на этот раз он прозвучал как призыв к битве. Ночные обитательницы Бродячего города посыпались с крыш одна за другой.