Звезды, плывущие над Бродячим городом, с одного края неба стали бледнее. Но большая, розовая и улыбчивая луна не спешила покидать небосвод, и площадь была затянута длинными оранжевыми тенями. Тени шевелились, как будто бы только их раскачивало ветром, и в их движениях я читал послание... Город звал меня. Не манил, как если бы хотел завести в западню, не охотился на меня. Город звал...
Я разглядывал скульптуру, так хорошо знакомую мне. Я уже успел заметить, все дороги Бродячего города так или иначе приводят в это место. Я наклонился, разглядывая причудливую тень скульптуры, потом вовсе присел на корточки. Как сама скульптура, она была неподвижна. Но крутых булыжников площади под тоненьким покровом этой тени не было видно. Я протянул руку, почти коснулся ее - тень оставалась неподвижной. Она ждала...
Я вдруг вспомнил девушку, раскрашивающую в парке деревце, самое настоящее деревце, пробившееся сквозь красную плоть города и протянувшее над ней свои тоненькие, но упрямые ветви. Я вспомнил родник в «Ржавом ручье» - тот выносил из недр земли настоящую воду, богатую железом - воду, принадлежащую Чернолесью, а не городу. В конце концов я подумал о себе: Город не отталкивал меня, наоборот...
- Расскажи, кто ты, - попросил я его. - Откуда ты?
И погрузил пальцы в дрогнувшую тень, как в густую черную воду торфяного озера. По тени пошли едва различимые круги...
- Рик! Не смей!..
Эти слова запоздали: они достигли моего сознания уже после того, как кто-то сильно дернул меня за плечи, опрокинул на спину и сам вместе со мной покатился по камням. Это была Роксана.
- Рик, что ты делаешь? Ты не понимаешь, это опасно! - растерянным, даже немного обиженным голосом произнесла она.
Я поднялся.
- Все в порядке. Со мной ничего не случится.
Я протянул ворожее руку, чтобы помочь ей подняться. Она потянулась к моей руке - и тут же вскрикнула, отдернув пальцы. Я посмотрел на свою ладонь - на той поблескивали капельки темно-красной, маслянистой влаги.
- Рик! - ворожея немедленно вскочила и сделала два шага назад. - Не приближайся ко мне!
- Роксана, в чем дело?
- Стой, где стоишь!
- Это не... - начал я, делая шаг ей навстречу.
- Не подходи! - взвизгнула ворожея.
И с пальцев ее сорвалось маленькое темное заклинаньеце. Оно навряд ли могло принести вред - если бы ворожея не испугалась до смерти того, чего действительно не понимала.
- Роксана, нет!
Магистр Рек попытался перехватить заклинание или хотя бы отклонить его. Но он не успел, и заклинание, похожее на разворачивающуюся в движении змею, устремилось к своей цели. Я только опустил глаза.
- Тебе не стоило делать этого, Роксана, - произнес я.
Мне было жаль. Правда, жаль.
Не причинив мне никакого вреда, заклинание Роксаны в клочья разодрало мою маскировочную ауру.
Ворожея вскрикнула и зажала лицо руками. Тут же со всех сторон послышались пронзительные крики обезумевших от ярости птиц. В считанные секунды площадь превратилась в место смертельного боя. Птицы стекались на площадь со всех сторон. На место одной развеянной птицы спускалась дюжина других. Они визжали, верещали, клокотали; загнутые клювы и длинные когти превращались в самое опасное оружие. А отступать было некуда, нечего было и думать прорваться к ближайшему лазу в подземелья через это проклятое воинство, перья которого, тощие, но тонкие и острые, были сродни лезвиям.
Коротко ругнувшись себе под нос, магистр вскинул голову. Птицы не показываются днем - они не переносят солнечного света. Но до рассвета еще далеко... далеко... Что ж, придется рассвету прийти пораньше!
На ходу скидывая с плеч плащ, Рек скользнул в сторону у самой земли, набросил его на Оксану и что-то коротко приказал Эрику. Сам же он, уклоняясь от атак красных птиц, подался в сторону скульптуры в центре площади. Двигался он как ветер. Мягко и мощно. Ничто не могло остановить его.
Магистр добрался до скульптуры и стал карабкаться по ней вверх, как по скале карабкается ловкая маленькая ящерица. При этом магистр менялся. Серая форма Цитадели выцветала на глазах и становилась белой, но это был не мягкий, нежный белый цвет, яркий, пронзительный, почти звенящий белый. Потом его форма раздалась на спине, и воздухе вычертились два сияющих полукруга. Взобравшись на верхушку скульптуры, магистр вцепился пальцами в рельеф и раскрыл крылья, длинные и заостренные, как у чайки. В следующий миг он с силой оттолкнулся от опоры и взмыл в воздух - туда, где солнечные лучи уже выскользнули из-за горизонта и теперь царапали небо.
В мгновение ока город озарил ярчайший солнечный свет. С земли можно было увидеть лишь золотистую точку, сияющую в вышине, но площадь уже полосовали широкие огненные лучи, отраженные острыми крыльями.