- Поезжай за ними, - повторил он.
И вернулся к поеданию своего варева, давая понять, что разговор окончен. Кальт направился к двери. У самого порога он обернулся.
- И я ничего не должен?
Старик промолчал и даже не взглянул на него, будто бы поедание пищи было единственным, что занимало его. Кальт вышел. Словно в странном сне, когда понимаешь, что спишь, и даже можешь управлять своим телом, он вернулся в гарнизон и подал прошение о переводе в десятый отряд Эдена. Капитан подписал его, не задавая вопросов. Кальт покинул гарнизон в тот же день. У него не было лошади, и он пошел пешком – по предгорью, знакомыми тропами, а иногда и по целику. Он шел не в Эден, откуда-то зная, что никакого десятого отряда он там не найдет, и мог бы, как задумывал когда-то, попытаться перейти перевал и пересечь границу. Но Кальт этого не сделал. Он всерьез намеревался разыскать лейтенанта Эттельсена. Кальт не очень четко представлял себе зачем, но он точно знал, что именно это ему и нужно. Так птицы улетают зимой на юг, а весной возвращаются. Так рыба поднимается вверх по реке для нереста. Что-то вроде животного инстинкта.
Потом Кальт, вспоминая обо всем случившемся, неизменно приходил к выводу, что это время в его жизни было самым счастливым за последние шесть лет. Он бродил по предгорью четыре недели. Зарос щетиной, спал в снегу, охотился, не разводил костров, ел сырое мясо и кормил с рук ошалевших от такой наглости волков. Как-то провел особенно холодную ночь между двумя волками, и те согревали его теплом своих тел. К заветной фляге Кальт не прикасался, пил воду из незамерзающих горных ручьев, черпая ее ладонями. От ледяной воды зубы сладко немели, однако не заболели ни разу. Головная боль покинула Кальта. Но мысли не вернулись. Кальт ни о чем не думал и ничего не боялся. Мир струился через него, как кровь струится по сосудам. Прислушиваясь к своим ощущениям, он слышал не только собственное сердцебиение, но и медленное биение еще одного, куда более большого сердца. Старик говорил правду: это сердце билось чаще из-за одной-единственной улыбки.
Как-то Кальт наткнулся на дозор Йесха, причем во главе с самой Софией Бальд. Оказалось, что он преодолел совсем небольшое расстояние. По сути, он кружил на месте, и удивительным было, что при этом ни с кем не встретился прежде. Кальт сообщил о своем добровольном переводе, предъявил документы. Ему сказали, что последний раз десятый отряд видели у Коровьего пика.
- Ты сможешь застать их, - добавила Бальд. - Там под горой горячие источники. Хельгу оттуда клещами не вытащишь.
Кальт был у Коровьего пика к вечеру этого же дня, хотя добираться до него нужно было не менее трех суток. Он не смог бы объяснить, как так получилось, если бы кто-то спросил у него.
Крошечная застава ютилась у подножия скалы, форма которой напоминала коровью голову. Приближаясь, Кальт расслышал лязг железа и задорные крики. Миновав частокол и никем не охраняемые ворота, Кальт оказался во дворе перед большим добротным срубом. По обеим сторонам было еще несколько построек, из труб на крышах вился дымок, где-то приветственно заржала лошадь. На расчищенной от снега площадке посреди двора шел бой на кинжалах. Одним из противников был рослый плечистый юноша с темными волосами. На нем была суконная солдатская куртка нараспашку, белая сорочка со шнуровкой на груди, простые штаны и сапоги из оленьей кожи. Щеки горели от румянца, дыхание вырывалось облачками пара. Парень улыбался, ему было весело. Кальт смотрел на его профиль и чувствовал, что знает его, вот только не может вспомнить, где и при каких обстоятельствах он видел его раньше. Зато второго дуэлянта он узнал сразу. Это был лейтенант Лайгерт Эттельсен. С оружием оба противника обращались так, что можно было заглядеться.
С террасы за боем наблюдали двое, девушка и парень. Девушка сидела, укутавшись в плед, по плечам рассыпались светлые волосы. Кальт сперва принял ее за Хельгу – сходство было удивительным – но ту же сообразил, что это не она. Девушка выглядела старше, волосы у нее были более насыщенного цвета и вились локонами. Рядом с ней, внимательно следя за поединком, сидел Колен. Его глаза были открыты и смотрели на мир сквозь очки.
Никто не обратил на Кальта внимания. Он уже хотел окликнуть лейтенанта, но тут дверь открылась, и на пороге появился Гин с подносом в руках. На подносе стоял кувшин, завернутый в полотенце, и несколько глиняных кружек. От кувшина поднимался парок. Появление Гина дуэлянты заметили мгновенно.