Хельга шевельнулась. Я отпустил руки. Она аккуратно выбралась из моих объятий и, пошатываясь, встала.
- Ты цела?
- Да. Спасибо. Ничего, что я с тобой так?
- Как?
- Неожиданно.
Я не понял ее. Хельга не сочла нужным что-то мне разъяснять. Улыбнувшись, она повернулась и направилась к сиянию, стоявшему стеной в десятке шагов от нас. Шаг, другой, и Хельга приблизилась к сиянию. Словно порыв ветра взметнулся ей навстречу – отбросил назад волосы, встряхнул складки сорочки. Хельга приподняла руки, расставила их в стороны, и сияние вдруг усилилось и двинулось дальше, вобрало Хельгу, а следом и меня самого. И снова не осталось ни неба, ни земли. Я лежал на сиянии, и сияние, нежное и прохладное по сравнению с царившей за его пределами жарой, окружало меня. Хельга парила в нем. Она преображалась: кожа наливалась плотностью, вещественностью. Хельгу уже нельзя было принять за призрак, сквозь который совсем недавно я легко мог разглядеть собственные руки. Но менялось не только это. Волосы Хельги стали длинными. Они заструились по ее спине и плечам гладкими золотистыми ручьями. Сорочка превратилась в длинное белое платье, расшитое серебряными и золотыми нитями. Ярче окружающего сияния на руках блеснули перстни и браслеты, и вспыхнули, словно пара звезд, серьги. От фигуры Хельги волнами расходилась какая-то странная сила – не темная, но и не светлая, по крайней мере, не такая, с которой я сталкивался раньше. Нечто подобное я ощутил всего однажды, когда мне пришлось разрушить целый мир под прекрасную песню удивительной девушки, очень похожей на Хельгу.
Я так залюбовался Хельгой, что совсем забыл о боли и, ненароком шелохнувшись, ощутил ее с такой силой, что чуть не заорал. В тот же миг я вдруг понял, что нечто черное, вцепившееся мне в спину и смягчившее наше с Хельгой падение, все еще не отпустило меня – и, вероятно, именно из-за него мне так больно. Я покрутил головой и наконец осознал, что это черное – часть меня самого. За моей спиной кривоватым шатром поднимались черные крылья. Машинально я приложил ладонь к тому месту, где моей кожи коснулись губы Хельги. Кожа пылала.
Вдруг послышался шум, и, обернувшись, я увидел Колена и Иссу, проскользнувших в сияние. Исса уже принял свою привычную форму. Взглянув на меня, он одобрительно кивнул и уставился на Хельгу. Колен помог мне подняться на ноги.
- С ней все в порядке? – спросил он.
- Кажется… Я не знаю, Колен. Что-то происходит такое… Я не знаю.
Сияние стало меркнуть. Оно не исчезло полностью, но через него уже можно было разглядеть контуры утесов и валунов. Хельга стояла на земле. Она повернулась к нам.
Она была очень красива. В белом платье, с тонкой, словно волос, цепочкой на шее, с украшавшей ее голову диадемой – со всем этим, так не подходившим к ее образу и характеру – словно вдруг повзрослевшая, она стояла неподвижно. На ее лице застыло выражение глубокой печали.
Мы приблизились.
- Что-то не так? – поинтересовался Исса.
Вместо ответа она повернула голову в ту сторону, где должна была находиться все еще скрытая сиянием башня. Там, словно мираж, виднелся тонкий, полупрозрачный, дрожащий силуэт. Хоть он и был далеко, я узнал Кристину. Она шла к нам, и постепенно становилось ясно, что она не мираж и не призрак, просто сияние, окружающее ее фигуру, не рассеивается, потому что движется вместе с ней.
Не дойдя до нас, Кристина остановилась. В ту же минуту я увидел еще одну фигуру – очень темную, но тоже сияющую, разве что это сияние было другим. К Кристине шел Лай. Он был в доспехах, но без шлема. Выбившиеся из-под шнурка пряди волос развевались на ветру. Меч лежал в ножнах. А за спиной у Лая были роскошные черные крылья, каждое перышко которых было оковано блестящим металлом. Когда между ним и Кристиной оставалось около трех шагов, он остановился. Я не видел, чтобы они разговаривали – по крайней мере, губы не шевелились. Но они смотрели друг на друга – смотрели долго, изнуряюще. И глядя на них, я чувствовал, что между ними что-то происходит – что-то важное и такое, во что никто не должен вмешиваться. А еще мне казалось, что я ощущаю присутствие кого-то третьего – какого-то незримого существа, которое тоже замешано в этом. Наконец Лай кивнул и направился к нам. Кристина осталась стоять на месте.
- Она сказала, что у нее есть еще одно дело, - произнес Лай. – Как только она закончит с ним, она вернется.