Понятно, что подобная система, в которой вся власть принадлежала Афинам, требовавшим с союзников часто весьма внушительных денежных взносов, не пришлась по вкусу их партнерам и сыграла немаловажную роль в развязывании Пелопоннесской войны.
Ведь обычным состоянием отношений между полисами, не способными объединиться, была война. С начала V в. до н.э. до 338 г. до н.э. из ста шестидесяти четырех лет Афины воевали сто двадцать, т.е. больше двух лет из каждых трех, и мир ни разу не продолжался свыше десяти лет.
На этом фоне почти постоянных раздоров регулярно, хотя и с перерывами, объединять полисы могло только одно занятие: большие общеэллинские празднества, куда собирались все греки.
Большие панэллинские игры
Среди панэллинских празднеств, собиравших всех греков вокруг больших святилищ, наиболее известны игры, в количестве четырех: Олимпийские игры вокруг святилищ Олимпии; Пифийские у подножья горы Парнас, в Дельфах; Немейские, в Немейской долине; наконец, Истмийские игры, проводившиеся на Коринфском перешейке (Истме). Первые два состязания из этого списка проводились раз в четыре года, вторые — раз в два года. Мы не станем подробно описывать игры, как таковые, а постараемся выдвинуть на передний план то, что касается коммуникации, а именно оповещение об играх и подготовку к ним, посещавшую их публику, награды и почести, предназначавшиеся атлетам. Наконец, мы попробуем понять, какое значение имели игры в греческой цивилизации.
Эти четыре масштабных предприятия являлись не только спортивными и, как в Дельфах, Немее, на Истме, музыкальными состязаниями, но и религиозными празднествами, не случайно проводившимися в непосредственной близости от величайших греческих святилищ. Первый и последний дни игр были целиком отданы священным обрядам, атлеты приносили клятву богам. Изначально то были погребальные состязания, кровавые схватки вокруг могилы, чем, в частности, объясняется вручение победителю венка из дикого сельдерея, знака траура, а также то обстоятельство, что судьи на Немейских играх облачались в траурные одежды. Все это придавало состязаниям торжественный характер.
То были не международные соревнования, а панэллинские празднества для всех греков. Иностранцы могли на них присутствовать, но не состязаться.
Игры, собиравшие вначале местных жителей, очень быстро, с VI в. до н.э., стали центром притяжения всего Пелопоннеса, а затем и греческого мира в целом. Таким образом, о сроках игр приходилось оповещать тысячи, а затем и десятки тысяч людей.
Время проведения игр было временем священного перемирия, поэтому перед их открытием повсюду рассылались глашатаи-вестники. На Олимпийских играх этих глашатаев называли носителями перемирия (spondophoroi). В классическую эпоху они, несомненно, путешествовали с многочисленной свитой, а в полисах, через которые они проезжали, их принимали со всеми почестями. Одновременно с объявлением перемирия они сообщали о сроках проведения игр, что являлось весьма ценной информацией: даты из года в год менялись, да и греческие календари не были унифицированы. Традиция глашатаев, объявлявших о перемирии, сохранилась и в эллинистическую эпоху, когда игры стали проводиться во все большем количестве полисов.
Что же представляло собой священное перемирие? Оно требовало приостановления военных действий во всех греческих государствах на время игр. На деле чудесным образом остановить войну по случаю перемирия не представлялось возможным. Последнее было призвано не допустить, чтобы сражения нарушили ход игр, и обеспечить безопасность паломников, отправлявшихся в Олимпию, Дельфы, на перешеек или в Немею. Именно по этой причине перемирия длились по нескольку месяцев — время, необходимое обитателю окраин греческого мира для того, чтобы добраться на игры, а затем возвратиться назад. Перемирие обеспечивало также мир в окрестностях святилища, где проводились торжества. Всякий, попытавшийся напасть на Элиду, ближайший к Олимпии город, или на паломника, бывал сурово наказан, обычно солидной пеней. Не уплатившему пеню был закрыт доступ на игры, и обычно ее платили безропотно, хотя иногда и с неохотой: некоторые выжидали вплоть до того, пока им не приказывал подчиниться оракул.