— Отдаю тебе всю свою силу, весь свой дар.
Комната засияла, а моё тело начало ломать от боли. Я захрипела вместе с незнакомцем и повалилась на пол, а дальше… темнота. Когда меня привели в чувства, я ощущала лишь силу, бурлящую в моих венах. Видела того мужчину, что смотрел куда-то в пустоту усаженный в кресло. Тогда же услышала и голос королевского лекаря, моего отца.
— Дамил выжег себя, стирая девчонке память. Я говорил, что так будет, если постоянно держать «внушалу» в лограх, да ещё и в подземелье на хлебе и воде. Теперь он обычный человек. Доложите Его Величеству, что он лишился самого сильного ментального мага.
С того дня я ни разу не произносила имя Жали, даже в разговорах с её братом. Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что тот «внушала» не выжег себя, а передал мне свой дар, увеличив тем самым мой собственный. Увеличив настолько, что ни в одном королевстве не найдётся менталиста, способного мне что-то внушить.
«Я надеялась, что жизнь никогда больше не сведёт меня с алхимерами, но… вышло как вышло. Мой "любимый" ученик – алхимер. Носитель самого страшного дара. И что с этим делать? Как быть? Как он вообще до сих пор не озолотил весь Тервиль с его-то эмоциональностью?»
— Нужно вызвать лекарей! – сквозь вату в ушах послышался голос Брайта-младшего.
— Угомонись, Хьюго. Твой куратор просто в культурном шоке, – отозвался ему знакомый голос, но я так и не смогла признать его владельца.
— Шоке?! Да она еле дышит!
— Не повышайте голос, молодой господин. Я ваш преподаватель, а не одногруппник. И уверяю вас, мисс Хопс в порядке.
— Вы! – огрызнулся лордёныш. — Зачем вы сказали ей? – чуть ли не орал Брайт.
— Чтобы ваш куратор знал, с кем имеет дело. Точнее, знал, чего опасаться.
— Магистр Нолкер, вы прекрасно знаете, что я контролирую свой дар и…
— И всё бывает впервые! – перебил его старый мастер.
— Я никогда… – вновь завёлся лордёныш.
— Вы нет! Но судя по тому, что девушка упала в ваши объятья, она не просто знает кто такие алхимеры – она встречалась с ними.
— Откуда вам знать? – забухтел Хьюго где-то совсем рядом.
— Видел её глаза перед спасительным обмороком. В них был даже не страх, там был ужас. И это она ещё не знает о воплощении вашей тьмы! – на этих словах я открыла глаза, наконец вынырнув из воспоминаний и вернув себе контроль над телом. Перед взором появился знакомый потолок и уголок книжного стеллажа. Моего стеллажа, заваленного книгами.
«Воплощение тьмы? А мне расскажите, что там под грифом "секретно" скрывается? Чего ещё мне ждать от отпрыска древнего рода?» – мысленно обратилась я к Мастеру Нолкеру, жалея, что не вовремя открыла глазки.
— О, очнулась! – улыбнулся мне старый мастер, поймав мой взгляд, но не услышав мысленных взываний.
— Куратор! – тут же в поле зрения появилась блондинистая голова. — Как вы?
Хьюго протянул руку к моему лицу, и я невольно дёрнулась, вспоминая на что способно прикосновение алхимера. Вспоминая все легенды про этот дар, которые смогла откапать, намного позже смерти Жали.
Видя мою реакцию, Брайт сжал челюсть и негромко спросил:
— Теперь ты меня боишься?
И не дожидаясь моего ответа, адепт подорвался с колен и встал, видя что-то в моих глазах.
— Думаю куратору нужно время, чтобы принять новую информацию к сведению, – миролюбиво предложил мастер Нолкер.
Хьюго засопел и двинулся к выходу, а его учитель помедлил.
— Мисс Хопс, как только успокоитесь, свяжитесь со мной. Я приеду к вам и отвечу на все ваши вопросы.
Не зная что ответить старцу, я лишь кивнула, а увидев, как Хьюго открывает дверь, громко произнесла:
— Я не тебя боюсь, Хьюго! Я боюсь за тебя!
Брайт застыл в дверном проёме и медленно обернулся в сторону дивана, на котором я лежала.
— Ты хоть представляешь, сколько людей захотят заполучить тебя для наживы? Все любят золото. А где золото, там и власть!
— Странно слышать это именно от вас. От человека, который не принял ни одного подарка, созданного мной.
Почему-то от его слов вспомнилось то кольцо с огромным рубином, которое я случайно проглотила. Вспомнились серьги, которые Хьюго пытался мне подарить в прошлом году. Вспомнился кулон в виде знака бесконечности, от которого я тоже отказалась, найдя какой-то дебильный предлог. А Брайт тогда, вспылил… взял и выкинул подвеску в мусорное ведро. И почему-то от этих воспоминаний стало не по себе.
«Это он… он для меня делал? Сам? А я вот так просто обесценила его труды? Его старания? Вот идиотка! Но кто ж тогда знал, что он это не покупал, а делал сам? Своими руками!»