Активное использование приемов абсурда и алогизма в художественном творчестве стало следствием сложившейся в мире в начале XX века атмосферы, получившей апокалиптическую окраску из-за революций, войн и идей создания средств массового уничтожения.
Артур Мэтьюз и его жена Люси внесли значительный вклад в развитие искусства Калифорнии. Артур был одним из основателей Американского движения искусств и ремесел, считая, что живопись и дизайн в сотрудничестве служат общественному благу, составляя единое эстетическое целое. Мэтьюз занимал пост директора в Калифорнийском колледже дизайна, а в начале XX века открыл магазин по продаже мебели, рам и текстиля. Кроме этого, художник издавал ежемесячный журнал об архитектуре и прикладном искусстве.
Мастер владел масляной, акварельной, пастельной и фресковой техниками, стараясь все свои произведения подчинить декорационным целям и сделать их адаптированными для размещения в интерьере.
Пасторальная сцена «Весеннего танца» написана в любимой для живописца тоналистической манере. Четыре танцующие женские фигуры в изящных позах помещены в идиллический пейзаж калифорнийской природы. Орнаментальные расшивки на платьях и вишневое дерево на заднем плане намекают зрителю на японские мотивы, являвшиеся в то время модной тенденцией в интерьерном искусстве.
Лиман Сэйен получил академическое образование, но позднее заинтересовался кубизмом и плоскостными полотнами Матисса. Он был одним из первых, кто привнес искусство модернизма в культурную жизнь Филадельфии.
Полотно «Ливень» написано в последние годы жизни художника, когда тот обратился к синтетическому кубизму. Мастер смешивает индейские мотивы с элементами коллажа и обманки (обои). Полуабстрактная, декоративная композиция расчленяется на множество геометрических фигур, ракурсов, добавляются фрагменты типографских знаков, цифр. В произведении все предметно-пространственные взаимосвязи внешнего мира отрицаются, взамен них создается новая художественная реальность. Структурно-конструктивные характеристики выступают на первый план, а формы предметов максимально обобщаются. Сэйен отказывается от передачи перспективы, заменяя трехмерное пространство двухмерным. Нерациональность и кажущаяся хаотичность композиции, по мнению живописца, выявляют пластическую суть изображаемого, очищенного от субъективного взгляда художника. Перед зрителем — некая конструкция без световоздушного пространства, в которой две фигуры движутся сквозь время и культурные традиции, оставляя лишь намеки на реальность, по сути, не имеющие с ней ничего общего. Название «Ливень» символизирует отход от классических основ при помощи революционных методов.
Включение неживописных компонентов в состав произведения говорит о том, что выразительные средства не ограничиваются только красками. Сэйен доказывает: теперь объекты обыденной жизни могут вводиться в контекст искусства и приобретать художественное значение.
Судьба Джозефа Генри Шарпа была нелегкой: в молодости после полученной во время плавания травмы он начал терять слух, в конце концов оставшись совершенно глухим, но сохранял оптимизм и приноровился читать по губам. Живописи Шарп учился в Академии художеств в Цинциннати, а потом уехал в Европу и получил дополнительные навыки в Королевской Академии изящных искусств в Антверпене и в Академии Жюльена в Париже.
Мастер построил успешную карьеру, с 1883 путешествуя по Западу и делая наброски коренного населения Америки. Особенно интересной оказалась поездка в Нью-Мексико, где он посетил Таос-Пуэбло. Шарп был настолько восхищен здешними местами и очарован обычаями индейских племен, что в 1915 встал во главе художественного общества, в артистических кругах известного как «Шестерка из Таоса».
Искусство Шарпа не ценилось арт-критиками высоко, его колорит считался слишком ярким и неестественным, а техника — неплохой, но не блистательной. Он чересчур навязчиво показывал свое романтическое отношение к дикому народу, придавая лицам созерцательную задумчивость, а образам — грустную умудренность. Такие же характеристики проявляются и на картине «Изготовление сладкой лечебной травы. Церемония Блэкфут», на которой изображены трое мужчин вокруг ритуального огня. За спиной одного из них, на стене, вырисовываются тени двух рук, олицетворяющие присутствие духов.