Кэтлину, непрофессиональному живописцу, было присуще своеобразное восприятие природы. Он был художником насыщенной композиции и четкой формы. Зеленые равнины показаны сглаженными плоскостями и переданы с оптической ясностью. Неправдоподобно яркий цвет и искусственность построения работы подчеркнуты тем, что все объекты переднего и дальнего планов тщательно прописаны.
Чарльз Кромвель Ингам был ирландского происхождения и художественному мастерству обучался в Дублине. Его творчество достигло расцвета в Нью-Йорке, куда автор эмигрировал в возрасте 20 лет. Почти сразу он оказался в первых рядах местных живописцев, выполняя портреты юных леди из бомонда. Изображая своих героинь, мастер отказался от салонной эффектности, вымученных улыбок и поз и обратился к передаче взволнованного состояния.
В данной работе нет и оттенка трезвости и практицизма, характерных для реалистического портрета. Рафинированный образ девушки, погруженной в свой душевный мир, мягко выступает из окутывающего ее теплого сумрака. Художник тонко подчеркивает психологические особенности модели, ясный и целомудренный взгляд, изящество сложенных рук. Нежная фарфоровая кожа выделяется чистотой на фоне алой шали. Аккуратными, осторожными мазками автор передает фактуру платья. В этом полотне проявились все основные черты стиля Ингама: пристальное внимание к деталям, тонкость линий, точная живописная техника и разнообразие колористической гаммы.
Джон Микс Стэнли, осиротев в 12 лет, с детства зарабатывал на жизнь написанием портретов и лавочных вывесок. Трудная судьба поставила его в ситуацию постоянной борьбы за выживание. Свидетельством его закаленного, сильного характера стал последующий выбор батальных и агрессивных сцен. Художник создал множество картин на тему военной кампании полковника Стивена Уоттса Кирни во время Американо-мексиканской войны 1846–1848. Но большую часть своего творчества он посвятил быту индейцев. Мастер изображал воинов команчей, предпринимая опасные путешествия по Панамскому перешейку, которые явились настоящим испытанием силы воли.
На данном полотне запечатлена сцена погони племени за испуганными буйволами. Внимание зрителя привлекает передний план, где индеец пронзает настигнутого зверя. Жестокости происходящего вторят динамика композиции и бурные контрасты освещения. Тревожность и драматический накал подчеркиваются мрачно клубящимися облаками, предвещающими скорую бурю. Публика того времени привыкла видеть идиллические панорамные пейзажи, но в этой работе художник намеренно обманывает ожидания зрителя и превращает американскую природу в площадку театрализованного и кровожадного зрелища. Для усиления эмоциональной атмосферы Стэнли использует популярный прием резких эффектов светотени, придавая пейзажу фантастический и мистический характер. Все эти черты говорят о том, что образцом для подражания ему служили картины Тёрнера, находившегося в зените славы.
Джеймс Гамильтон, шотландец по происхождению, в 15 лет переехал в Соединенные Штаты Америки, учился в Академии изящных искусств в Пенсильвании и одновременно подрабатывал иллюстратором книг и журналов. В зрелый период творчества художник обратился к написанию морских пейзажей, особенно он любил яркие световые эффекты и передачу беспокойной атмосферы, за что и был прозван американским Тёрнером.
Прославился Гамильтон именно как маринист, и даже лесной пейзаж не обходился у него без изображения реки или озера. Не стала исключением и «Сцена на Гудзоне», в которой был использован прием двухчастной композиции. Из пышной и таинственной чащи открывается вид на плавные изгибы названной реки. Мощность и тяжеловесность природы на первом плане контрастирует с легкостью холмов, расплывающихся в туманной дымке вдалеке. Охотник отдыхает в «объятиях» зарослей, рядом с ним — собака и необходимые вещи. Включение в пейзаж бытовых элементов явилось новинкой в американской живописи, говорящей о безусловном влиянии голландской традиции.
Ландшафтные полотна Гамильтона отличаются романтизированным изображением девственной природы Америки. Он достиг высокой степени художественного мастерства, однако окружающий мир на его полотнах все еще кажется средством декорации. Пестрая выписанность и подчеркнутая торжественность делают картины мастера эмоционально поверхностными. Природа приукрашивается согласно заранее установленной идеальной норме, а реальные наблюдения натуры заменяются стандартными схемами композиции.