— Я именно это и имею в виду. Я говорю это вовсе не для того, чтобы вы… — Он осекся. — Я именно это и имею в виду.
— Почему ты не идешь домой, моряк? — мягко спросила она, на лице ее отразилась нежность, и ему вдруг захотелось поцеловать ее прямо здесь, на улице.
— Домой? Черт, я живу в Колорадо. Не могли бы мы все же обсудить это?
— Моряк…
— Джефф.
— Хорошо. Джефф, я работаю несколько по другому профилю. Тот парень послал тебя не ко мне.
— А?
— Я работаю поваром в «Ла Галлине» и еще в нескольких других барах. Я готовлю для них.
— Вы го… ох… — Он помолчал. — Так вы были там…
— Чтобы подготовить все к их открытию, — кивнула девушка.
— Ox… — Он снова помолчал. — И все эти разговоры о цене…
— Да. Я морочила тебе голову.
— Ну, тогда все нормально. — Он серьезно посмотрел на нее. — Вам известно, какая вы прекрасная?
— Спасибо.
— Но… вам надо торопиться?
— Я должна переодеться. Я собираюсь пойти в церковь.
— Я пойду с вами, — быстро проговорил он.
— Вы католик?
— Пресвитерианец. Я все равно пойду. Во флоте я бывал на службах разных религий, так что теперь я вроде эксперта. Понимаете, я делаю это, чтобы ускользнуть с работы. Вообще, было бы там поменьше работы и побольше религии.
Девушка пожала плечами:
— Я чувствовала бы себя странно.
— Вы так религиозны? Да?
— Полагаю, что так. Да.
— Ну, мне кажется, церковь не рухнет, если я в нее войду. Поверьте. Я был в католических церквях раньше. Там хорошо служат. — Он покивал, размышляя о разных службах, на которых бывал раньше.
— И все же я буду чувствовать себя неуютно. — Девушка в нерешительности посмотрела на него и сделала легкое движение в сторону.
— Послушайте, — остановил он ее. — Послушайте… не уходите.
— Почему?
— Я не знаю.
— Вы найдете чем заняться, — улыбнулась она. — «Ла Галлина» откроется около полудня.
— Ну, это… знаете, это не важно.
— Разве?
— Да, абсолютно не важно, — твердо сказал он. — Послушайте, не могли бы вы… не могли бы вы остаться со мной?
Девушка взглянула на часы.
— Мне надо идти, — ответила она. — Я хочу успеть на одиннадцатичасовую службу.
— Вы встретитесь со мной после службы?
— Зачем мне это?
— Мне бы очень хотелось. А вы не хотите?
Девушка помешкала с ответом, потом все же решилась:
— Да, хочу.
— Тогда почему нет?
— Вы с корабля?
— Да. Послушайте, вы…
— С какого?
— С эсминца.
— Он большой?
— Очень большой. Так вы встретитесь со мной?
— Почему ты хочешь встретиться со мной? Разве тебя не ждет дома девушка?
— У меня была девушка, да, но больше уже нет. А у вас… у тебя… есть парень?
— Нет.
— Это хорошо. Здорово. — Он улыбнулся.
— Да, — кивнула она и улыбнулась в ответ.
— Так мы… мы встретимся?
— Если я… мы не могли бы пойти куда-нибудь в другое место?
— Если хочешь.
— И куда же?
— Я плохо знаю город.
— Значит, надо уйти подальше отсюда.
— Ясно. Понимаешь, если бы мы были в Колорадо, я повел бы тебя в горы. Мы бы устроили пикник. Мы поехали бы на машине. У меня «форд» тридцать седьмого года.
— Какого цвета?
— Желтого. Я сам его красил.
— Я так и знала, что желтого, — сказала она.
— Да? Откуда?
— Желтый или красный — я сразу почему-то подумала об этих цветах.
— А знаешь, я ведь собирался покрасить его в красный, но в «Дженкинс» — это магазин — не оказалось красной краски. Так что я взял желтую.
— Ты живешь в маленьком городе?
— Флетчер-то? Ну, знаешь, не такой уж он и маленький.
— У тебя там квартира?
— Да, нет вообще-то.
— Почему ты уехал из дома?
— Хотел посмотреть мир, — ответил он, но тут же понял, что с этой девушкой надо разговаривать не так. С ней надо говорить прямо или не говорить вовсе. — Меня все равно призвали бы, — признался он, — поэтому решил, что лучше уж сам пойду во флот. Так что я завербовался. — Он пожал плечами.
— А мир? Ты его увидел?
— Небольшую часть.
— Ты был в Пуэрто-Рико?
— Нет. А ты?
— Нет. Наверное, там красиво. Я родилась здесь. Я даже за городом никогда не была. — Она помолчала. — Ах да, однажды я ездила на свадьбу в Пенсильванию.
— Тебе понравился бы мой город, — сказал он. — Правда.
— Я знаю, что понравился бы.
Они замолчали. Она смотрела на него, и он вдруг почувствовал себя ужасно неуверенно, как будто он вдруг стал гораздо моложе, чем был на самом деле. Очень тихо он попросил:
— Давай встретимся после службы. Пожалуйста.
— Если мы встретимся, можем пойти в парк, — предложила она. — Там нет гор, но пикник мы вполне можем устроить. Там есть деревья.
— В любое место, куда скажешь. Только… знаешь… у меня всего восемнадцать долларов. Так что рассчитывать мы можем только на них. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула девушка.
— Значит… ты встретишься со мной?
— Да.
— Послушай, я… Я буду ждать тебя здесь. Прямо на этом месте. Я не сойду с этого места. Пока ты не вернешься.
— Нет, здесь не надо. Когда «Ла Галлина» откроется, здесь будут стоять девушки. Прямо на тротуаре. Так что не здесь.
— Тогда у кафе. Подойдет? На углу.
— «Кафе Луиса»? Хорошо.
— Во сколько?
— Служба закончится без четверти двенадцать. Я соберу поесть и…
— Эй, тебе вовсе не обязательно это делать.
— Мне так хочется.
— Хорошо.
— Значит, мне надо будет забежать домой. Тогда в двенадцать? Подойдет?
— Отлично. Послушай, мне жаль, что я не так о тебе подумал…
— Ничего страшного. В двенадцать?
— В двенадцать.
— Хорошо. — Несколько мгновений она пристально смотрела на него. — Жди меня.
— Буду.
Она развернулась и пошла по улице, все быстрее и быстрее, не оборачиваясь, словно знала, что он смотрит ей вслед, словно зная, что он вот-вот окликнет ее. Когда он это сделал, она тут же обернулась.
— Эй!
— Да?
— Поторопись. Пожалуйста, ладно?
— Да, — кивнула она, махнула ему рукой и пошла дальше.
— Эй! — снова позвал он.
— Да?
— Я даже не знаю, как тебя зовут!
— Что?
— Имя! — прокричал он. — Как твое имя?
— О. — И девушка хихикнула.
— Ну? И как же?
— Чайна! — крикнула она в ответ и побежала по улице.
Глава 7
Жара странная штука.
Как и любовь, она может толкать человека на непредсказуемые поступки. Как и любовь, она может быть давящей, беспощадной, убивающей всякое желание шевелиться, пока в один прекрасный день это не приводит к взрыву страсти. «Я ударил его тесаком, потому что было жарко». В этом предложении звучат объяснение и извинение. Было жарко. В этих двух словах содержится все. Было жарко, так что я не в ответе за свои действия, знаю только, что было жарко, и весь длинный день я мучился, я едва мог дышать — такое было пекло, а он сказал мне: «Кофе слишком крепкий», и я ударил его тесаком. Жарко было, понимаете.
Пожатие плечами.
Понимаете вы? Было жарко.
И, как и любовь, жара может порождать другое чувство, чувство, которое — как ни смело это звучит — может быть описано как единение, знание, что человеческое бытие в этот день, в этот невыносимо жаркий день одинаковое у всех. Жара становится узами, прочными, как железобетон. Вы ненавидите цвет моей кожи? Это очень интересно, но, бог мой, как же жарко, мы и потеем одинаково. Вы любовник моей жены? Это непростительно, но все же давайте вместе выпьем пива, чтобы было не так чертовски жарко, а разберемся как-нибудь потом.
Жара, как и любовь, плоха, если не говорить о ней. Любовники ищут, кому рассказать о своих пассиях, распутники хвастаются своими похождениями, шестнадцатилетний заводила, душа компании, проводит часы у телефона, описывая товарищам по футбольной команде свой первый поцелуй — о любви надо говорить.