Не знаю, так уж ли с берега Валдая ушли в «пустыню» волхвы, очень может быть — анализ «Старшей Эдды» это подтверждает — но то, что кузнец-валда из «пустыни» выйдет именно на берег Валдая, очень похоже на правду.
«Выйти» — это означает, что после тысячелетия кузниц какая-то превратится в валдай.
Валда из валдая понимать будет много больше, чем привычный кузнец. Что такое «валда» понимать, во всяком случае, он будет. А ради такого случая и до Прародины, думается, прежде доберётся. К волку прийти можно только через огонь, а дверь валдая открывается только с Прародины.
Но что бы ни значило то послание предков, которое цивилизаторы приучили население называть легендой, сдаётся мне, что озеро и/или окрестности особенным образом способствуют обретению слова (инициации в культе предков).
Скажем так: энергии культа земли будут «поддерживать руки» того, кто собрался пойти через огонь к общению с волком на равных.
Вот и получается, не на берегу ли Валдая мне поставить кузницу?
Я уж давно говорю, что мечтаю организовать кузницу, в смысле, храм инициации для детей. Да вот только места подходящего никак не мог найти. А сюда, на Валдай, добрался и в первые же сутки, ещё ничего не зная не то что о значении слова «Валдай», но даже и о штабе Победы, голос Земли услышал отчётливо и понял: здесь. В первый же день. Ещё ничего не зная.
А ведь, правда, давно эта мечта к сердцу подбирается: завершить, наконец, книгу о смысле жизни — все предыдущие мои книги только к этой книге ступени — и приступить, наконец, к делу — построить передвижную кузницу. Детям — бесплатно, с взрослых — мзда. Чтобы принять, надо быть готовым отдать. А мне не на пустяк — фильм сниму. До молодых людей без книги не достучаться. Внук Сталина внутри будущей кузницы расскажет об устройстве валдая, объяснит в нём символы — лисья шкурка, оленьи рога, резные столбы и т. п. — то есть в запоминающейся форме расскажет о ступенях возвращения к Прапредку. А я расскажу потом о Сталине, о том, как он этот путь прошёл. Откуём что-нибудь на пару. Из медного самородка, который привезу с Таймыра. Воды, пролитой через «каменный топор» (из коллекции Владимира Константиновича), выпьем. Есть и ещё интересные мысли. Как сюжетец?
Но кроме сердечного желания есть ещё и обязанность.
Должок есть за мной.
Цыганскому баро.
Уж дважды я публиковал о баро «отчёт», думал всё, а получается опять надо. Это посвящение к третьему тому «Катарсиса»:
«Посвящается цыганскому барону города Болграда, все смысловые уровни предсмертного поступка которого я был бы счастлив понять ещё при жизни
«На миру и смерть красна» — так народная мудрость подмечает то, что нет ничего труднее, чем решиться на высокий, продиктованный талантом поступок, зная, однако, наперёд, что никто, ни единый человек тебя не то что не поймёт, не то что не поддержит, но все осудят — приговорят к смерти, и притом немедленной! — в том числе и твоя жена с детьми, казалось бы, самые близкие тебе люди…
Несколько тысяч лет назад нечто подобное произошло с Ильёй — Лаокооном, жрецом бога Солнца из Илиона. Это сейчас он человек знаменитый (среди мыслящих), а в то время его самопожертвенный, вплоть до мучительной смерти, поступок могла понять одна только пророчица Кассандра, толпой, кстати, тоже совершенно не понятая.
Так произошло и с современным жрецом цыган — которому и посвящается заключительный, главный том «КАТАРСИСа» — но ему было, похоже, много тяжелее, чем Лаокоону: за тысячи лет люди ещё больше деградировали, надежда на то, что толпа сможет ощутить тепло Истины от столетия к столетию становится всё более призрачной, и, главное, не было рядом особенного взгляда Кассандры…
Да, метнув в обманного деревянного коня, дара осаждающих Трою данайцев, своё единственное, положенное по духовному сану, копьё-символ, Лаокоон обрёк себя, обезоруженного, на мучительную смерть в сжимающихся кольцах змия — всё это ради Кассандры, — но он, очевидно, был знаком со старинными письменными пророчествами как о её судьбе при собственно жизни, так и о её великом предназначении в веках и потомках — ведь Лаокоон был храмовый жрец, берите выше, фламин, а они обязательно были люди книжные, знакомые с содержанием хранящихся в храмах книг о тонких уровнях грядущего.
Совсем другое дело Цыганский Барон: как и все таборные цыгане, человек он явно не книжный и потому не мог быть знаком ни с самим «КАТАРСИСом» (да и работа над ним продвинулась тогда лишь до середины), ни с давними об этой книге письменными пророчествами — в силу лишь перечисленного идти на мучительную смерть жрецу цыган было много труднее, чем Лаокоону.
Но с другой стороны, что значат письменные источники для того, кто явно овладел сутью Тайного Знания — и обрёл способность черпать понимание из окружающего непосредственно?! Цыгане и так знамениты исключительной способностью видеть будущее (понятно, лишь грубые его слои), цыганскому же барону, понятно, в грядущем открыты и те слои, которые недоступны разномастным прорицателям из толпы.
Необычайные поступки по силам только необычайным людям.
«Барон» у цыган вовсе не аналог властителя-самодура средневековой Европы, воплощение принципа психоэнергетического подчинения человека человеку во всём, включая и мнения об устройстве мира и критериях того, состоялась жизнь или нет. Цыганский барон воплощение прямо противоположного принципа — непосредственного восприятия Истины. Он — жрец. Подобно слову «барон», идущее от той же древности слово «жрец» не просто многозначно, но даже значения его противоположны. Цыгане, если не последний на нашей планете народ, то, во всяком случае, один из немногих, который возносит способность составлять суждения на основе нравственной справедливости (мерило которой не подавлено «мусором» стайно-угоднической психологии) до статуса жречества.
Различить такого жреца возможно: ведь доступ к Тайному Знанию проявляется во всех сторонах жизни его носителя-неугодника.
Знающие цыгане говорят, что их барон виден сразу — уже с детства, с первых же лет. Заметив его среди играющих детей, за ним постоянно наблюдают, и так многие годы, и лишь окончательно удостоверившись, что замечен действительно бессознательный носитель логосов Тайного Знания и что он не оступается, его «коронуют» уже формально.
Смысл жизни настоящего цыганского барона отнюдь не в дальнейшем структурировании какой-нибудь субстаи-иерархии, к чему стремятся элементы современных священнических иерархий или авторитеты группировок, преступных на иной манер.
Есть поступки, за совершение которых «коронованный» цыганский барон должен быть исторгнут с лица земли — причём его умерщвление вменяется в обязанность каждого цыгана, за исключением разве что родных братьев и сыновей.
Стержень, объединяющий караемые немедленной смертью поступки, — бесчестие древнего идеала цыганского народа; некоторые формы бесчестия специально оговорены. Например, смертным преступлением считается то, что цыганский барон склонится в поклоне перед другим человеком Земли, тем более, если он в поклоне поцелует кому из мужчин руку. Это у русских подобный жест означает наивысшую степень духовного благоговения, у цыган же наоборот — это знак унижения всего цыганского рода, попрание его совести, духовного идеала.
Так что, когда болградский Цыганский Барон остановил меня у своего дома и на глазах у всей своей семьи в троекратном поцелуе руки обратился ко мне, как к автору предречённого «КАТАРСИСа», на том диалекте жестов, который только и понятен русскому, он не оставлял себе ни малейшей надежды прожить и суток…
Многого (ни того, кто есть барон у цыган, ни пророчеств об обстоятельствах появления «КАТАРСИСа») я тогда ещё не знал, и не только не увидел в его поступке руки помощи познавшего Тайное Знание, но, хуже того, испугавшись, видимо, с отчётливым выражением омерзения на лице, я бросился от него прочь к знакомым с соседней улицы отмывать руку…