В жалованной грамоте о Трубецком писалось следующее: задумал очистить Москву от поляков, пригласил воевод объединиться в ополчение, призвал всех к единению для борьбы за веру и Отечество. Ополченцы, видя «премудрость, разум, дородство, храбрость, правду и ревнительство к святым Божиим церквям и православной вере», избрали его правителем и вместе с ним отправились очищать Москву от интервентов. В данном случае составители грамоты почему-то «запамятовали» о том, что главным организатором первого ополчения был Ляпунов, а в число его руководителей входил и Заруцкий. Из содержания документа следовало, что все заслуги по очищению столицы принадлежали исключительно князю Дмитрию Тимофеевичу, Пожарский же только пришел ему на помощь. Получалось, что Трубецкой один брал Белый город, самостоятельно целый год удерживал польский гарнизон в осаде и потом в одиночку разгромил гетмана Хоткевича. Составители грамоты, видимо, хотели повлиять на умы тех членов избирательного собора, которые были плохо осведомлены о московских событиях. Думается, в январе 1613 года Трубецкой полагал, что имеет все шансы занять вакантный царский престол.
Но к концу месяца ситуация радикально изменилась. В столицу наконец прибыли приглашенные бояре, окольничие, думные люди и члены царского двора. Они, судя по всему, не поддержали кандидатуру тушинского боярина. Слишком много темных пятен было в его биографии. К тому же он не был Рюриковичем, как все русские правители, и не состоял даже в отдаленном родстве с прежней династией. Его права на престол трудно было объяснить и подданным, и европейским монархам, особенно польскому королю Сигизмунду, считавшему себя вместе с сыном законными российскими государями. По утверждению короля, в его роду были женщины из рода Рюриковичей, и это роднило его с прежними царями.
К началу февраля Земский собор стал по-настоящему представительным органом. На нем присутствовало не менее пятисот человек. Из них приблизительно сто были духовными лицами во главе с ростовским митрополитом Кириллом. Участвовали три архиепископа — Суздальский, Рязанский и Галосунский (Архангельский), коломенский епископ, девять архимандритов и игуменов крупнейших московских и близлежащих монастырей, наиболее почитаемые старцы, протопопы кремлевских соборов, а также священники из различных городов, входившие в делегации выборщиков.
Было на соборе много членов Боярской думы: двенадцать бояр и четверо окольничих. Среди них: Ф. И. Шереметев, И. Н. Романов, И. М. Воротынский, В. П. Морозов, В. Т Долгорукий, А. П. Куракин, А. А. Нагой, В. И. Бахтеяров-Ростовский, И. С. Куракин, Д. Т Трубецкой (он был единственным тушинцем, чей чин официально признавался). Позже прибыли Ф. И. Мстиславский и Б. М. Лыков, на время высланные из Москвы. В результате оказалось, что всех оставшихся в живых членов Семибоярщины вновь привлекли к решению важнейших государственных дел.
Были на соборе и окольничие: С. В. Головин, Ф. В. Головин, Д. И. Мезецкий и даже приехавший из сибирской ссылки Н. В. Годунов. Из членов царского двора присутствовали чашники, стольники и стряпчие — всего тринадцать человек. Из приказных людей было восемнадцать дьяков и подьячих, воевод — более двадцати человек.
Остальными выборщиками стали духовные лица и посланцы от различных городов: Владимира, Ростова, Переславля-Залесского, Ярославля, Мурома, Суздаля, Костромы, Калязина, Коломны, Боровска, Погорелого- Городища, Каширы, Рязани, Мценска, Одоева, Торопца, Осташкова, Твери, Вологды, Устюжны, Сольвычегодска, Устюга, Галича, Торжка, Нижнего Новгорода, Арзамаса, Балахны, Уфы и некоторых других. По подсчетам историков, таких городов было около сорока — пятидесяти. Именно их жителям предстояло решать судьбу царского престола, а не одним московским боярам, как практиковалось ранее.
Первые заседания Земского собора проходили весьма бурно из-за постоянных взаимных оскорблений, ссор и споров. Ведь среди делегатов оказались и сторонники царя Василия, и бывшие тушинцы, и «семи-боярщики». Но потом удалось договориться о следующем: не избирать на царский престол иностранных принцев Владислава и Карла-Филиппа «из-за их неправды и крестного преступления», не поддерживать притязаний на корону Марины Мнишек с сыном и выдвигать кандидатуры только представителей московских родов из числа родственников прежних государей. Таковых было несколько: Ф. И. Мстиславский — правнук Ивана III по линии его дочери, Ф. И. Шереметев — брат последней жены царевича Ивана Ивановича Елены, И. Н. Романов — двоюродный брат царя Федора Ивановича, И. Б. Черкасский — сын двоюродной сестры царя Федора Ивановича и родственника второй жены Ивана Грозного Марии Темрюковны, И. Ф. Троекуров — муж еще одной двоюродной сестры царя Федора Ивановича, А. В. Сицкий — сын тетки царя Федора Ивановича. К ним можно было добавить и родственников жен Ивана Грозного: А. А. Нагого, Д. М. Черкасского, Колтовских и Собакиных. Даже у Голицыных в числе предков была дочь великого князя Московского Василия I…
В конце концов после бурных дебатов стали склоняться к мнению, что самой подходящей кандидатурой является Михаил Федорович Романов — двоюродный племянник царя Федора Ивановича. Он был молод, способен иметь детей и, значит, стать основателем династии, обладал приятной внешностью, в детстве много страдал от происков Бориса Годунова (это могло вызвать к нему симпатию простых людей) и не был замешан в авантюрах Смутного времени. Остальные кандидаты всеми этими достоинствами не обладали. Мстиславский не обзавелся детьми, да и сам был стар, И. Н. Романов имел физические недостатки, вызванные церебральным параличом, и тоже был бездетен. Остальные приходились слишком уж отдаленными родственниками прежним правителям.
Когда вопрос о кандидатуре будущего государя был решен, в работе собора сделали перерыв, чтобы узнать мнение населения крупных городов.
Наконец все выборщики вновь собрались в Успенском соборе Кремля и 21 февраля в торжественной обстановке официально провозгласили Михаила Федоровича Романова новым государем и царем всея Руси. При этом говоривший от лица избирателей митрополит Кирилл подчеркнул: «Бог его, государя, на такой великий царский престол избрал мимо всех людей, по Своей неизреченной милости, и всем людям… в сердца вложил едину мысль и утверждение».
После этого по городам стали рассылаться соответствующие грамоты. Население должно было принести присягу новому государю.
Рассмотрим подробнее, кем же был юный народный избранник, которому выпала честь основать новую царскую династию, правившую в России более трехсот лет.
Михаил Романов родился 12 июля 1596 года в семье богатого и знатного боярина Федора Никитича, приходившегося двоюродным братом царю Федору Ивановичу. Матерью его была Ксения Ивановна Шестова из очень разветвленного рода Салтыковых-Морозовых.
Михаил был долгожданным ребенком в семье, поскольку первенцы — братья-близнецы Борис и Никита — умерли вскоре после появления на свет. Потом, в 1593 году, родилась Татьяна. После Михаила в семье было еще два сына — Лев и Иван, но они также скончались в младенчестве: из-за отсутствия квалифицированной медицинской помощи смертность детей в то время даже в боярских семьях была очень велика.
Первые годы жизни Михаила, несомненно, были безоблачными и счастливыми, поскольку его отец занимал высокое место при дворе царя Федора Ивановича. Но уже в ноябре 1600 года на всю семью Романовых обрушились жестокие репрессии: новый царь Борис Годунов заподозрил их в покушении на свою жизнь. Началось следствие, в результате которого родители Михаила были пострижены в монахи, а сам он в четырехлетием возрасте вместе с сестрой и тетками, Марфой и Анастасией, оказался в белозерской тюрьме. Там муж Марфы, князь Б. К. Черкасский, тяжело заболел и вскоре умер. Занедужила и сама Марфа. После этого по приказу царя малолетних «преступников» перевели в село Клин Юрьевского уезда. Там они встретились с матерью и наконец-то стали досыта есть и тепло одеваться, но по-настоящему жизнь Романовых переменилась к лучшему только после воцарения Лжедмитрия. Он вернул из ссылки всех тех, кто пострадал от произвола Годунова, и приблизил их к своему двору. Дядя Михаила, И. Н. Романов, стал боярином, отец — ростовским митрополитом Филаретом. Михаил с матерью и сестрой вновь поселился в уютном доме на Варварке.