— Очень рад, любезнейший Иван Сергеевич. Однако рабочий день давно закончен, и, с вашего разрешения, я бы откланялся. Нам ещё ужин готовить.
— Чем же вы тут заняты так поздно? — «Петров» не сдвинулся с места.
— А вы разве не читали наши отчёты? — сварливо ответил профессор. — По хоздоговорной тематике в том числе? Миниатюризация спецаппаратуры?
— Читал. Можете не сомневаться, гражданин Онуфриев, заслуги ваши и вашего коллектива не останутся без справедливого вознаграждения.
— Лучше выписали бы моим мальчикам пропуск в этот ваш распределитель. Или хотя бы в буфет Смольного. Ну, так зачем вы здесь, гражданин начальник? Если хотите что-то сказать, то могли бы и повесткой вызвать.
— Сказать-то хочу, гражданин профессор. Пока просто сказать. Ваша деятельность в последнее время вызывает много вопросов.
— Так задавайте и не тратьте даром моего времени, коль уж своего вам не жалко!
Однако задиристый тон профессора «Петрова» словно бы совершенно не задевал.
— Руководство поручило мне поговорить с вами со всеми. Да-да. Никто никого никуда не вызывает, совсем напротив. Даже внука вашего можно не убирать, пусть послушает. И девочка… Юлия Маслакова, не так ли?
Юльке сделалось ужасно страшно. Куда страшнее, чем в другом потоке.
— Что вам до девочки, молодой человек? — холодно осведомилась Мария Владимировна.
— Абсолютно ничего, гражданочка. Ну так вот, деятельность вашей группы вызывает всё больше вопросов. Нет-нет, гражданин Никаноров тут ни при чём. Он, как известно, трудится теперь вообще в другом месте. Нам очень бы хотелось получить принципиальные схемы вашей установки, граждане.
— Вы долго нас «слушали» во всех диапазонах, на всех длинах волн и убедились наконец, что мы не передаём ни в какие «заграничные центры» никакой информации, так, полковник? А поскольку и тридцать третий, и тридцать седьмой, и даже сорок девятый давно уже прошли, высосать «шпионскую группу» из пальца вам уже не позволило начальство, да, Иван Сергеевич? Никаких аппаратов у меня на даче вы не нашли, дома тоже. Стали пытаться исследовать этот, верно? А он ничего никуда не передаёт, никакой «дальней связи», что бы там ни утверждал бедный Сережа Никаноров. И вы оказались в тупике, любезнейший полковник — «Петров»? Ни у кого из моих учеников нет родственников за границей, никто не был на оккупированной территории, в плену, на работах в Германии, никто не замешан в этих глупостях «диссидентства», никто «вражьи голоса» не слушает, «самиздата» не имеет, не распространяет, не занимается спекуляцией, не извлекает нетрудовые доходы, не…
— Достаточно, — спокойно прервал его полковник. — Мы хотим понять, чем вы тут занимаетесь, граждане. За государственный счёт, между прочим.
— Вновь спрошу: отчёты и практические демонстрации наших разработок, доклады на конференциях, на совете генеральных конструкторов — этого недостаточно? — Взгляд профессора метал молнии.
— Нет. — «Петров» не отвернулся. — Всё это хорошо. И как я сказал, труд вашего коллектива будет оценён по достоинству. Но кроме всего этого, всех докладов и прочего, кроме всех представленных моделей и технологических регламентов — что делает эта установка?
— Вам какими терминами это объяснить, гражданин начальник? — сладким голосом осведомился Михаил. — Чтобы понять, простите, надо иметь степень кандидата физмат наук как минимум. Уж простите. Неофиту, человеку с улицы, это не объяснишь. Но если вкратце, это связано с созданием особым образом модулируемых вихревых полей… — И Миша завернул такую тираду, что у бедной Юльки ум мигом зашёл за разум. Если в математике у соратников деда она понимала хотя бы плюсы, минусы, степени и скобки, то тут — только «и», «вот» да «таким образом».
— Складно рассказываете, гражданин Черкашин. — «Полковник Петров» терпеливо дослушал всё до конца. — Что ж, тогда вашу талантливую команду не затруднит представить полное описание смонтированной в данной комнате № 401 установки, с приложением её, как я сказал, принципиальной схемы, равно как и ожидаемых результатов, что должны быть получены с её помощью?
— А на каком основании требуете, гражданин? — сварливо сказал Николай Михайлович. — Где приказ замдиректора по науке как минимум? Я вам не подчинён. Требовать с меня какие бы то ни было бумаги можно только по соответствующему разрешению прокуратуры. Эх, жаль, что не захватил я то письмо из ЦК, крепко там вашему брату доставалось — за обыск у меня без понятых, без ордера, без открытого дела. Думал, подействует, ан нет! Опять явились corpus delicti[1] искать? И опять не как положено?