Поражение Хлопка отнюдь не привело к окончанию борьбы. Наоборот, она усиливается, вступает в новый, и весьма своеобразный, этап. Связан он с появлением первого самозванца, принявшего имя младенца, погибшего в Угличе.
...Года за три до описанных событий Москву взбудоражили слухи о царевиче Дмитрии: не погиб-де он в мае 1591 года, а остался жив, перебрался за рубеж. Поговаривали, что лицо, называвшее себя этим именем, проживало одно время на московском подворье Романовых. Сыск, организованный Годуновым, ссылка Романовых и Вельского ничего царю не дали — слухи и интриги продолжались.
К тому времени, когда власти собирали рать против Хлопка, стало известно, что Димитрий появился в соседней Речи Посполитой. Называет он себя сыном Ивана Грозного, чудесно спасшимся в памятные дни угличских событий, и претендует на трон «прародителей своих». Его поддерживают часть магнатов и шляхты, сам король Сигизмунд. «Дмитрия Ивановича» официальная Москва именует «вором», «расстригой» Гришкой Отрепьевым, галицким дворянином, который стал монахом (одно время служил в Чудовом монастыре Московского Кремля, вел кое-какие письменные дела для самого патриарха Иова).
В Польше самозванец вступает в католичество, и его рьяными сторонниками выступают польские католики, ватиканский нунций (посол) Рангони и сам папа римский; все они мечтают о давнем и заветном — окатоличить Россию, большую и богатую страну на востоке Европы, подчинить ее святейшему престолу. А польско-литовские верхи, не все, правда (находятся среди них и люди разумные, считающие назревающую акцию авантюрой), стремятся ослабить и подчинить соседнее государство политически, оторвать от него некоторые местности. На открытую интервенцию пока не отваживаются, но разрешают претенденту на Московский престол собрать охотников. И такие находятся — среди магнатов, дающих военные отряды, и шляхтичей. Все они жаждут земель и крестьян, славы и денег. Лжедмитрий I раздает обещания налево и направо: королю — целые области, Юрию Мнишеку, дочь которого Марина становится его невестой, и другим — города и уезды, деньги и драгоценности.
Вокруг самозванца собрался всякий сброд — до трех или четырех тысяч человек. С ними он и вошел в пределы России осенью 1604 года. Задолго до того Лжедмитрий I и его агенты направляли «в Русь» письма («прелестные грамоты» — своего рода прокламации с призывами, «прельщавшими» тех, к кому их посылали). Узнав из них об «истинном царевиче», по всему югу России, Дону и в других местах под его штандарты становились все недовольные — крестьяне и холопы, посадские и служилые люди, казаки и прочие. Именно они и сыграли решающую роль в успехах самозванца. Социальные низы начали борьбу с Годуновым, его администрацией и феодалами, верными царю, с целью облегчить свое тяжелое положение. На Дмитрия Ивановича, как будущего «доброго царя», они возложили свои надежды — «царисты», «наивные монархисты», они рассчитывали, что «царевич», свергнув «плохих», «недобрых» бояр, правителя Годунова, облегчит их участь. Многие дворяне и бояре, ставшие попутчиками народного восстания на этом этапе, преследовали свои цели — избавиться от ненавистного царя, получить от нового правителя пожалования, привилегии, все то, чем их обошли при Годунове.
Самозванец, несмотря на поражение от годуновских войск, с помощью восставших продвигался к Москве. В апреле 1605 года скончался царь Борис; вскоре, 7 мая, царское войско под Кромами изменило его наследнику царю Федору Борисовичу и присягнуло «истинному царю Дмитрию Ивановичу». Города один за другим смещают годуновских воевод и переходят на сторону самозванца.
1 июня вспыхивает народное восстание в Москве. Его участники громят дворы Годуновых, их родственников и клевретов. По всем улицам слышались их крики:
- Да здравствует Дмитрий!
- Мы были во тьме кромешной! Красное солнце наше всходит!
20 июня в Москву под колокольный звон въезжает «природный царевич» Дмитрий. Через месяц венчается на царство в Успенском соборе. Начинается правление «великого государя царя и великого князя всея России» Дмитрия Ивановича. Продолжалось оно неполный год. Его оказалось вполне достаточно, чтобы народные низы поняли, что от нового правителя добра не дождешься. Он приближал к себе бояр и дворян, осыпал их милостями — землями и деньгами. Беглых крестьян сыскивали и возвращали господам. Казну опустошал и сам «калиф на час», и польские пришельцы; все они пренебрежительно относились к обычаям и религии русских, оскорбляли их национальные чувства. В Москве и по всей России стало известно, что царь изменил православной вере. Начались брожение, заговоры, покушения. Чашу терпения переполнила свадьба Дмитрия и Марины Мнишек, прибывшей в Москву с огромной свитой. Шумные пиры и пьяное веселье, бесчинства шляхтичей по церквам и улицам возмутили москвичей. 17 мая 1606 года началось восстание. Его жертвами пали и царь-самозванец, и многие его приспешники из русских и поляков; на них, по словам летописца, «всею землею... восстали».
Бояре-заговорщики, давно ведшие тайные интриги против Лжедмит-рия I, воспользовались восстанием — через день после него «выкрикнули» в цари князя Василия Ивановича Шуйского, старого царедворца, хитрого и беспринципного. Подтвердив в свое время версию о самоубийстве царевича Дмитрия, он год назад «признал» в самозванце «спасшегося» сына Грозного; теперь снова стал уверять, что тот погиб 15 лет назад.
Между тем еще при первом самозванце на юге, в районе терского городка, под Астраханью, началось движение во главе с Ильей Горчаковым из Мурома (отсюда его прозвище — Илейка Муромец), выдававшим себя за Петра — якобы сына царя Федора Ивановича. Во главе отряда казаков «царевич Петр Федорович» двинулся по Волге к Москве, чтобы, поступив на службу к «царю Дмитрию», получить от него жалованье. Но объединить силы двух самозванцев не удалось — восстание в Москве сорвало их планы (Лжедмитрий I ждал Петра-царевича, чтобы с его помощью укрепить свое пошатнувшееся положение). Терские казаки, узнавшие о московских событиях у Свияжска, повернули обратно. Добрались до Царицына и, переждав некоторое время, направились к Путивлю.
Здесь, на Северской Украине, как и раньше, во времена Хлопка и первого самозванца, снова начинают борьбу с угнетателями крестьяне, холопы и их союзники. Опять их поднимает в бой с классовым врагом лозунг «царя Димитрия» — несмотря на гибель носителя этого имени в Москве, угнетенные не хотят этому верить. Передают слухи: в мае восставшие убили в столице не «царя», а кого-то другого. Дмитрий-де спасся, нужно вернуть его на трон, и он будет делать «добрые» дела для бедных и сирых. Подобные слухи распространяют некоторые авантюристы, близкие в свое время к Лжедмитрию. Таков князь Григорий Шаховской, бежавший после майского восстания из Москвы в Путнвль. Здесь он играет, и не без успеха, роль главы правительства «царя Дмитрия». Уверяет, что сам царь находится в Польше,— там, действительно, пребывает некое лицо, выдающее себя за Дмитрия; это как будто Михаил Молчанов, из дворян, тоже один из прихвостней Лже-дмитрия I. Правда, перебраться в Россию он не отваживается, боится.
Но простой народ всем этим не смущен — главное для него в жажде перемен к лучшему, а они связаны для него с именем- «царя Дмитрия». И люди со всех сторон стекаются к Путнвлю.
Уже в июне городские низы, стрельцы и прочие жители южных и юго-западных городов выступают против воевод Шуйского. К ним присоединяются крестьяне, холопы, казаки. Во главе ширящегося восстания вскоре встает Иван Исаевич (болотников^) бывший холоп, потом попавший в турецкий плен. После многих приключений и передряг, побивав в Италии, Германии, Польше, возвращается в Россию. Человек, богато одаренный, смелый и энергичный, он становится «полководцем», или «гетманом», «царя Дмитрия», с которым встречается и разговаривает в Речи Посполитой (вероятно, это и был Молчанов). Включаясь в борьбу, обнаруживает недюжинные способности военачальника, организатора. Войска повстанцев под его началом громят в открытых сражениях армии Шуйского, берут десятки городов. То же делает армия восставших во главе с Истомой Пашковым, мелким веневским дворянином; в ее рядах находятся отряды рязанских и других дворян-попутчиков.