Больше всего наемников поразили ее волосы. Прекрасного серебряного цвета, они развевались на ветру, словно бросая вызов черной гари, покрывающей все вокруг.
Урсвику понадобилось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя. Девушка была абсолютно жуткой, от ее вида дрожь пробирала до костей, но она оставалась такой… прекрасной. Очарованный он даже шагнул вперед, но едва не споткнулся, наткнувшись на очередной тело, скрытое за слоем золы.
Красота момента тут же улетучилось, и лейтенант позволил себе отвлечься от сидящей неподвижно девушки. Урсвик присел перед трупом, об который споткнулся, вздохнул, провел рукой по груди мертвеца, очищая ее от копоти, уже зная что там увидит. Золотое монитсо - частично оплавленное, но все еще узнаваемое, и с которым Хоут не расставался, кажется, даже когда спал.
- Вот и нашелся наш капитан, - произнес Урсвик тихо, но его услышали.
- Мда уж, - кажется его голос вывел Золло из оцепенения, вызванного видом “пепельной” девушки. - Кто-нибудь может мне объяснить, что тут произошло?
- Какая разница? - Урсвик стал деловито снимать монисто с шеи своего бывшего капитана. Иногда монеты, из которых состоял доспех, приходилось отрывать вместе с оставшимся мясом, в которое он был буквально вплавлен, но наемника это не останавливало.
Краем глаза Урсвик заметил движение. Утт, казалось, все еще очарованный девушкой, подошел ближе. Опустился рядом с ней на колени. Протянул руку, чтобы коснуться ее, и…
…вдруг странно захрипел, закашлялся, в потом стал заваливаться набок. Урсвик тут же вскочил, отскочил назад, выставив перед собой меч. Остальные наемники поступили так же, глядя на сцену, от которой волосы на затылке лейтенанта Бравых Ребят явственно зашевелились.
Куча мусора у ног “пепельной” девушки, оказалась вовсе не тем, чем казалось. Это был мужчина, столь сильно заваленный золой, что распознать в нем человека не представлялось возможным. И секунду назад именно его рука, сжимающая кинжал, ударила Утта точно в сердце.
Мужчина стал медленно подниматься, пепел и зола спадали с него, словно смытые струей воды, и обнажая тощий торс, тонкие бедра, длинные ноги… и ужасно выглядящую, зияющую черной копотью рану в груди.
Еще через мгновение, вслед за ним поднялась и “пепельная” девушка. Она также была обнажена, но, казалось, ничуть не стеснялась своей наготы.
Две пары сиреневых глаз, обвели взглядом пейзаж, на секунду задержавшись на застывших в ужасе наемников.
“Пепельный” мужчина опустил голову набок, словно собираясь что-то сказать, но в следующую секунду…
Чихнул.
Мощно так, что стены палатки, если бы она еще стояла, наверняка, затряслись бы. Сразу после чиха, начался кашель, и еще спустя пару мгновений парень сплюнул на землю нечто черное, что подозрительно напоминало кровь.
От “пепельного” донеслось несколько непонятных слов, но по интонации Урсвик догадался, что тот ругается.
- Проклятый пепел…
Сейчас уже было понятно, что перед ними не духи мщения или огня, восставшие дабы нести возмездие Бравым Ребятам, но люди.
Это слегка успокоило наемников, хотя они все еще оставались настороже.
- Кто вы? - Золло мгновенно растерял всю свою уверенность, но ему хватило смелости выступить вперед.
Взгляды парня и девушки скрестились на огромном дотракийце.
В потом “пепельный” шагнул вперед и заговорил. Каждое его слово казалось Урсвику чем-то невероятно важным, и он был вынужден слушать, даже если не хотел. Был вынужден вдумываться, даже если не хотел. Был вынужден понимать, даже если не хотел.
- Меня зовут Визерис. Это - моя сестра - Дейнерис Бурерожденная - Разрушительница Цепей, Матерь Драконов и… будущая Кхалиси Великого Травяного Моря.
Судя по удивленному лицу “пепельной” девушки, эти титулы она слышала впервые.
Однако дотракийцев, вдруг подавшихся вперед, интересовало нечто совершенно другое:
- “Кхалиси… Великого Травяного Моря”? - Золло, очевидно, высказал общее изумление наемников из своего народа столь громким титулом девушки.
Визерис усмехнулся, шагнул вперед, оставляя сестру в шаге за собой и заговорил снова:
- Вы, дотракийцы, уважаете только силу, верно? Чтобы стать вашим кхалом, надо быть сильнейшим, верно?! Только такой кхал поможет Жеребцу покрыть весь мир, верно?!!!
Дотракийцы Бравых Ребят заводились с каждым словом. Если на первое “верно”, они лишь угрюмо кивали, то на последнее, уже кричали в ответ, помахивая своими аракхами.
- Еще вчера мы с сестрой были рабами…
Голос Визериса понизился, став глухим и жестким. В нем ощущалась угроза, от которой у Урсвика затряслись поджилки. Однако это ни шло ни в какое сравнение с ужасом, охватившим лейтенанта, когда парень поднял свою правую культю.
Только сейчас Ребята узнали своего бывшего пленника.
Урсвик вдруг осознал, что человек, восставший из пепла - вообще ничем не похож на того забитого, усталого инвалида, который смотрел на мир лишь с легким оттенком любопытства. Сейчас перед Бравыми Ребятами стоял воин - да, это не лев, способный разорвать врага на куски, не волк, который измотает и вцепится в горло, не отпуская до самого конца.
Нет. Перед Урсвиком была змея. Не слишком большая, но смертельно опасная. Она в первый и последний раз затрясла своим хвостом, предупреждая, что стоит вам стать ее врагом, как она впрыснет свой смертоносный яд в вашу кровь.
Лейтенант не был единственным, кто узнал Визериса. Варго Хоут отрубил ему руку перед всеми, так что леворукий стал, в некотором роде, местной знаменитостью. Вот только если совсем недавно над ним не зазорно было посмеяться, то сейчас смеяться никому не хотелось.
- Еще вчера надо мной издевались, и пытались убить, а мою сестру - осквернить, - продолжал между тем Визерис, заставляя людей дрожать от ощущения смертельной опасности, исходящей от каждого его слова. - Но что же сегодня? Все, кто пытался обидеть меня или мою сестру - мертвы. Убиты моей рукой! И сожжены рукой моей сестры!!!
Урсвик не знал почему, но ему хотелось кричать. Орать от восторга, от сопричастности к чему-то великому, которое он совершил вместе с теми двумя, кто стоял перед ним. Это было глупое, неправильно чувство, ведь еще вчера они были врагами, и лишь случай позволил им избежать гнева брата и сестры, обрушевшегося на их врагов.
- Мы вдвоем убили тысячи за одну ночь, - Визерис сделал маленький шаг назад, вновь встав рядом с Дейнерис. Направил руку, с зажатым в ней кинжалом, на котором все еще блестела кровь Утта, на наемников. - И клянусь, что убьем любого, кто встанет на нашем пути.
Наемники молчали. Урсвик ощущал, что ужас медленно ползает по его кишкам, ища путь наружу. И чувствовал, что скоро найдет.
- Сегодня, в это самое мгновение я создаю свой кхаласар, - объявил вдруг Визерис. - И клянусь, что этот кхаласар станет самым могущественным во всем Великом Травяном Море. Обещаю, что помогу Жеребцу покрыть весь мир!
Он стоял там, спокойный и уверенный. На нем не было одежды, он был покрыт копотью и золой. Со стороны казалось, что он вовсе не должен внушать уважение.
Но он внушал.
Визерис знал, что говорить и когда. Он знал многое о дотракийцах, и легко играл с их чувствами, говоря именно те слова, которые были им понятны. А еще они знали, что именно он с сестрой устроили пожар, который забрал жизни почти трех тысяч человек. Урсвик успел продумать множество умных вещей, но поделать ничего не мог. Какая-то часть его восхищалась Визерисом, но другая приходила в ужас от опасности, которую тот излучал.
Золло рядом с лейтенантом трясло. Он шагнул вперед, все еще грозно помахивая своим оружием. В его глазах медленно распускался цветок фанатичного пламени.