Когда тело волокли мимо Сида, тот, хватаясь за сердце и тяжело дыша наощупь добрался до стены, и привалившись к ней, исступлённо повторял: «Ну, всё, уже и второго скосило…! Я следующий...! Это конец...! Я следующий...! Мне конец…!!!»
Несчастного Иллония погрузили на каталку, но, как на зло его длинным ногам не хватало на ней места, пришлось долго искать и подкладывать доску. С громким гомоном и грохотом колёс его увезли в операционную, а Бэзи и перепуганного до смерти поэта попросили удалиться, в связи с тем, что на ночь больница закрывается.
Как только они вышли на улицу, дёрганый Сид не своим голосом пропищал: «М-мне пора!» и убежал.
А Бэзи стояла у ворот, думая: «Что же сегодня за день такой! Ужас просто! Что за кошмар творится с самого утра…? А какой сегодня день? Вчера было двенадцатое, значит сегодня… - И тут перед глазами само собой возникло страшное послание из проклятой книги: «Читавший это будет проклят, но пострадать не сможет он. Лишь только те, кому он дорог, получат истинный урон. Их смерть ждёт, полусмерть, увечье. Запомни эти имена! За то, что так была беспечна, проклятие исполнится сполна в ближайшем месяце тринадцатого дня!»
--Сегодня… тринадцатое июня? Тот самый день…! – вслух проговорила она, глядя в пустоту, покрывшись от ужаса мурашками.
Она стояла, как ледяная статуя, одна в своей реальности, которая вдруг изменилась. До этого всё было хорошо, так спокойно, безрассудно, без всяких проблем и временами логично. А что теперь с этим миром? Может быть, теперь она на другой планете? Или может быть это вовсе не она? Она чувствует то, чего не было раньше… И все эти чувства совсем не радуют. Хочется тряхнуть головой и сбросить всю эту глупость. Но что это? В воздухе аромат вечерних цветов. Она огляделась и заметила две клумбы, стоящие по обе стороны от широких ступеней больничного входа. Почему они вдруг привлекли внимание? Бутоны растений уже раскрылись: жёлтые, чашевидные с нежными шелковистыми лепестками, мелкие нежно-розовые и ярко-лиловые, ярко-красные, сиреневые граммофоны, их тонкий медовый аромат притягивает и заставляет приблизиться. Она подошла и удивлённо склонилась над цветами. Рядом порхнуло быстрое трепещущее создание: и не скажешь сразу, что насекомое! Короткокрылый бражник, словно колибри, завис над чашечкой цветка неподалёку. Пара секунд, и он уже возле другого соцветия. Девушка застыла… в голову ударила лёгкая осязаемая волна. Скомканное сознание задрожало и выдало картинку: цветок, мотылёк, вечер, деревня, сочная трава, дом на высоких сваях, тихо стрекочут кузнечики… Рядом кто-то есть. Чей-то голос рассказывает, что бражники - самые быстрые из всех чешуекрылых.… Голос. «Что это?!» Она закрыла уши руками. Голос пропал. Огляделась по сторонам – никого. Тихие звуки больницы. На щеколду закрывают входную дверь; из приоткрытых окон слышны разговоры сидящих у подоконников больных; кто-то выглядывает из окна; зажигают лампы.
Она торопливо пошла к общежитию, продолжая озираться. Этот голос в голове пугал. Пугал особенно тем, что был знакомым, близко знакомым, знакомым с детства. Будто… голос отца. Она помотала головой, пытаясь избавиться от наваждения. Не слишком ли поздно вспоминать такое далёкое детство двадцатилетней девочке?
*
Ночью Бэзи совсем не могла спать. Вся комната, казалось, была наполнена подозрительно блуждающими тенями; занавеска, будто сама шевелилась в душном летнем штиле. В конце концов, она не выдержала этого и вышла на улицу. Побродив немного вокруг общежития, ей пришла мысль о том, что ещё остался кое-кто невредимый, к кому можно обратиться. Тогда она отправилась к Омеге. Та радостно обняла её при встрече, хоть и для этого ей пришлось проснуться.
--А я как раз тебя сегодня весь день искала! Ты знаешь, что вообще стряслось?! На складском дворе! Я всё волновалась, вдруг ты в этот день дежурила…
--Нет. Не дежурила… - Бэзи разулась и залезла на кровать к подруге, подтянув к себе колени и, обхватив их руками, съёжилась. – Но я была там. Была с утра… а потом была в больнице… а потом ещё в офисе службы безопасности, и потом снова в больнице. И теперь… Ройн в реанимации, Лон в травматологии, а Сид сбежал. Вот такой насыщенный денёк…
--Это тот самый Лон, про которого ты так много рассказывала? – обеспокоенно осведомилась Омега, подсаживаясь рядом с Бэзи.
--Ну да. Только теперь он уже не так крут, как раньше. И во всём виновата я! И я теперь не могу находиться в своей комнате, и вообще всего боюсь. Как будто у меня крыша съезжает!