Каждый день после уроков или работы на пришкольном участке он мчался в конюшню. Главный конюх, добродушный тёмно-серый старик, постепенно вводил его в курс дела, объясняя и показывая, как обращаться с лошадьми, ухаживать за ними, седлать и прочее.
И вот в один тёплый октябрьский субботний день, явившись в конюшню, Ройн наблюдал странную картину. Чёрный, как ворон, конь, огромных, по сравнению с обычной лошадью, размеров, тащил повисших на уздечке второго конюха и ещё троих студентов военного факультета. Вокруг стояло ещё несколько эльфов, они кричали и пытались ударить коня хлыстом, но тот умело изворачивался. Затем, пару раз встав на дыбы, он раскидал врагов по сторонам и опрометью ускакал в лес.
--Не жеребец, а чёрт знает что! – ругался второй конюх, поднимаясь с земли. – Вот ведь бешеная зверюга! Туда ему и дорога, чтоб его волки пожрали!
--Откуда он? – спросил Ройн, подойдя, при этом чувствуя глубокую неприязнь к разозлившемуся эльфу. – Его тут раньше не было.
--Ясно дело, вчера вечером привезли только. Мол, по приказу директора, объездить надо. А старшего нашего нет, никто не поможет. А этот бешеный! Вот теперь от директора достанется! Он его специально купил, мол, вот здорово, у нас ещё в конюшне мутантов не было. Ну а нам-то что делать, если скотина даже слов не понимает…
--Как звать? – перебил его Ройн.
--Да, поди вспомни… Марк, кажись. Он у людей до этого жил, может, поэтому такой бестолковый…
--Посмотрим… - сказал он, уходя прочь.
--Эй, куда собрался-то?
Но Ройн ничего не ответил, скрываясь в лесу.
Он блуждал до самого вечера, ориентируясь по следам и сломанным веткам. И хоть уже отчаялся найти Марка, все равно поиски останавливать не собирался. Хотелось самому себе доказать: он на что-то способен. А может быть даже хотел стать в чём-то особенным. В упрямстве? Да уж упрямства ему не занимать. Раз уж столько лет прожил в том проклятом месте под контролем неадекватной Госпожи и при этом не покончил жизнь самоубийством, то теперь бродить в лесу часами, пытаясь найти след рассерженного коня, воспринималось как райское наслаждение. Даже если в жизни всегда всё плохо, разве это значит, что нужно терять надежду? Когда-нибудь, возможно очень нескоро… ему всё-таки должно повезти…
Из далёкой чащи леса послышалось возмущённое ржание, и Ройн немедля побежал на звук. Быстро передвигаться не получалось из-за того, что лес становился с каждым шагом всё гуще и непроходимее. Он всё размышлял, как этот большой конь мог пробраться через такие заросли. Плотно стоящие разлапистые деревья как нарочно преграждали путь. Уже почти достигнув цели, он почувствовал, что там есть кто-то ещё: несколько странных существ, похожих на людей, но стоящих на четырёх лапах. На спине их были сложены кожаные крылья. Они окружали коня, а тот громко ржал, ударяя копытами землю и вставая на дыбы. Ройн по пути вытащил из валяющегося повсюду бурелома увесистую палку и пошёл на помощь. Но только он приблизился, как все неизвестные создания кинулись врассыпную и вихрем скрылись в чащобе. Он ещё долго оглядывался по сторонам, но кругом было тихо, и никаких признаков жизни. Только Марк взволнованно храпел и бил копытом, вероятно прикидывая, пнуть заодно Ройна или не стоит.
Теперь оставалось решить, что делать дальше, ведь конь действительно необъезженный и далеко не дружелюбный. Хотя, недовольство его было объяснимо: мало того, что его обидели конюхи, и эти непонятные твари, так ещё и теперь после долгих скачек по лесу он запутался задними ногами в колючей проволоке, растянутой между деревьями. Так вот почему он не мог от них просто убежать. Оказалось, что Марк попался как раз возле забора, якобы защищающего территорию школы от волков и прочих пришельцев. Однако самого забора давно уже не было: от него остались лишь полусгнившие вбитые в землю сваи, обвалившиеся трухлявые доски да ржавая проволока. Конь подозрительно уставился на Ройна, потихонечку переставляя опутанные проволокой ноги так, чтобы не упасть. Его взгляд говорил: «что надо тебе, презренный?»
--Слушай, может быть, мне всё это кажется, и ты обычный конь? В смысле, твой взгляд, он такой же, как у всех лошадей, и он, наверное, ничего особенного не выражает. … Да?