Ройн, конечно, нигде участвовать не собирался, хотя его и звали на турнир по фехтованию. От всего, что мог, он отказался. И боялся он не столько того, что его могут порубить на части, сколько большого скопления народу. Ведь на таком мероприятии будет вся школа, исключая 5% уехавших. Ну, допустим, половина народу может просто не прийти… и всё же, страшновато. Но вот по возвращению в конюшню его ждал сюрприз. У ворот встретил главный конюх и поведал:
--Поздравляю, я записал вас с Марком участниками на скачки! – он довольно качал головой и дружески похлопывал ошеломлённого Ройна по плечу.
--Но я… я же не просил. И, честно, я бы не хотел. Всякие там выступления, соревнования, это не моё.
--Да брось, ты отлично справишься. А с Марком вы запросто всех сделаете!
--Я знаю. И это ещё одно объяснение, почему я не хочу. Это не честно! Это почти как использовать запрещённые средства.
--Честность — это, конечно, хорошо… Но такой отличный конь не должен простаивать зря. Ему не помешает немного славы.
--У него и так мания величия.
--Конечно, ведь он наша гордость. И ты тоже. Если бы не ты, он бы, пожалуй, уже совсем одичал. Или его бы съели в лесу приморские мутанты.
--Вообще, это очень странно, почему все так вот просто бросили его, даже не пошли искать. Разве не директор его купил или что-то вроде того?
--Да, было такое. Но его сразу предупредили, что конь неуправляемый. И купил он его по дешёвке. Пожалуй, был бы я там, попробовал бы помочь и тоже пошёл бы за ним. Но судьба-то распорядилась иначе. Помнится, я лежал в больнице. Упал с нашего пегого скакуна, выбил плечо да пару ребер сломал. Бывает у нас такое, верно?
Ройн вспомнил сколько раз Марк, ради смеха, выкидывал его из седла. Как он узнал, что ради смеха? Да просто было видно, что делает он это специально, на абсолютно ровной дороге, а потом ещё и смеётся, то есть ржёт, а в глазах человеческая улыбка. Ну, потом он, правда, извинялся, тыкал Ройна мордой в спину, жевал одежду, кручинно склонял голову и плелся следом как измученная полудохлая кляча. После такого Ройн в качестве воспитательного момента отказывался ездить верхом, и несколько дней водил его под уздцы. Это Марка расстраивало, оскорбляло, бесило, и он пытался снова мстить: периодически упирался как осел, или вообще застывал, изображая каменную статую; бросался едой, плевался водой. Но всё-таки со временем его вредная привычка глумиться над наездником тоже почти прошла, остались только мелкие пакости. К тому же, кроме Ройна он никому не доверял, близко не подпускал и еду из чужих рук не брал. Хотя общей кормушкой и не брезговал. В общем, натерпелся с ним Ройн, при этом не считая себя хозяином, а Марка средством передвижения. Пожалуй, они были почти друзья.
--Думаете, ему это нужно?
--А ты поговори с ним, - усмехнулся конюх, - Знаешь, я вот разговариваю с лошадьми. Я слышал, ты тоже, – он снова похлопал Ройна по плечу. – Давай. А завтра начнёте тренировки. У вас ещё полторы недели в запасе, успеете подготовиться. – Старичок добродушно покивал и ушёл. А Ройн, обуреваемый смятением, поплёлся в загон, где фыркал и храпел неугомонный Марк.
--Ты что, серьёзно думаешь участвовать? Бегать наперегонки с другими лошадьми?
Тот никак не потрудился ответить.
--Умел бы ты разговаривать… - вздохнул Ройн, открывая дверцу, - ты бы, может, чётче объяснил свою точку зрения…, обосновал, привёл доводы… - но Марк уже умчался сквозь двор, мимо небольшого пастбища, прямиком к узкой дорожке, ведущей к его любимому Дымящему озеру. – Нет, если бы ты разговаривал, это было бы уже слишком.
*
Прекрасный солнечный воскресный день. Сочно-зелёные травы на равнине перед Лесом Волка волнами пригибались от мимолётного ветерка. Широкая укатанная тропа уже достаточно просохла после ночного дождя, и природную тишину нарушали лишь весёлые трели птиц. Как раз в это время Бэзи размеренно прогуливалась вдоль чисто вымытого бордюра в Вечно Цветущем саду. Ей было как всегда совершенно всё равно, кто и куда поедет или не поедет на эти две недели каникул, что вокруг происходит и какой сейчас день недели. Когда на неё накатывала очередная волна апатии, она тут же отправлялась в этот дивный сад, где так приятно бездумно бродить, рассматривая бутоны розовых и белых цветов. Да, иногда встречаются эльфы-студенты, отдыхающие на траве под кронами деревьев, но их ведь можно не замечать. Она шла, отпустив сознание. Её мысли порхали над макушками вековых сосен, потом резко взмывали вверх и начинали описывать круги вокруг единственной тучки на небе. Солнце ярко освещало невидимые горы, и золотисто-красные птички стаями бесстрашно пролетали рядом.