— Он собирается рассказать об этом?
— Он говорит, в сегодняшних шестичасовых новостях.
— Дерьмо.
Рэйф пожал плечами.
— На этот счет, не думаю, что он расскажет что-то, чего убийца еще не знает. Вот что меня беспокоит. Если бы я был на его месте, убийцы, я бы взял Изабелл на прицел, и не стал бы выжидать для этого неделю.
Мэллори вздохнула и сказала:
— Верное предположение, скорее всего. Плюс, если Изабелл права, и он на самом деле убил Эмили, потому что она что-то знала, а не потому, что была одной из его блондинок, тогда он, возможно, был — не знаю, как сказать лучше — неудовлетворен убийством.
Рэйф выругался себе под нос и увеличил скорость джипа. Он не сказал больше ни слова, пока они не достигли неофициальной зоны отдыха и свернули с шоссе. Игнорируя вопросы, которые выкрикивали некоторые представители прессы, стоически переносящие жаркий день, в надежде сделать фото или получить горячую новость, он проехал к расчищенному пространству, заметно расслабившись, когда увидел Изабелл и Холлис.
— Телефонный звонок? — спросила Изабелл, когда два копа подошли к агентам.
— Никакой радости, — сообщила Мэллори. — Телефон-автомат.
— И не будет никаких отпечатков, — сказала Изабелл, вздохнув. — Он носит перчатки. Не из латекса, думаю, что само по себе странно.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Рэйф.
— Ну, в латексных перчатках лучше ощущаешь то, к чему прикасаешься, ты это знаешь. И они не мешают, так как плотно прилегают.
— Нет, я имею в виду, откуда ты знаешь, что он носит перчатки не из латекса? Мы не нашли ни одного знака ни на одном месте преступления.
— Я прикасалась к ним, — медленно сказала Изабелл, удивляясь, что только сейчас вспомнила об этом.
— Прости? — голос Мэллори был очень вежлив.
Изабелл поняла, что все уставились на нее, и покачала головой.
— Извините. Забыла, что никто из вас не видел этого здесь. Или хотя бы знал, полагаю. Поражаюсь, почему я забыла это?
— Что? — спросил Рэйф терпеливо.
— Я говорила тебе, что время от времени, очень редко, мои способности физически преобразуются в видения. В одном из них я — жертва. Я чувствую то, что чувствует он или она, и обычно из них я выхожу вся залитая кровью. Кровью, которая полностью исчезает через несколько минут.
— Я назвала бы это жутью, — сказал Мэлори.
— Да, не очень весело, — пожала плечами Изабелл. — Так или иначе, то, что на самом деле привело меня в Гастингс — у меня было видение в тот момент, когда убивали Тришу Кейн. Я чувствовала то, что чувствовала она. И когда он в последний раз вонзил нож в ее грудь перед тем, как она умерла, она протянула руки и коснулась ножа — и прикоснулась к его рукам. На нем были перчатки. Не латексные, а плотные кожаные перчатки, как у рабочих. У него были большие руки или, по крайней мере, такое было у меня ощущение.
— И ты только сейчас говоришь нам об этом?
— Я только сейчас вспомнила, — нахмурилась Изабелл. — Полагаю, что голоса вытеснили это воспоминание. Может быть, это еще один плюс в пользу твоего щита.
Именно в этот момент прогремел гром, и все посмотрели вверх на грозное небо.
На полувздохе Холлис пробормотала:
— О, боже, ненавижу грозы.
— Кажется, наше место преступления скоро смоет, — кивнул Рэйф. — Судя по погоде, сегодня до ночи будет проливной дождь, с грозой.
Изабелл колебалась, глядя на него.
— Я пыталась, — сказала она. — Я все утро пыталась ухватить что-то, и не смогла. Я не могу пробиться сквозь щит.
— Прекрати попытки прорваться сквозь него, — он протянул ей руку. — Работай со мной, а не против меня.
— Рэйф …
— Мы не можем позволить себе такой роскоши как время, не то чтобы мы когда-нибудь могли. Мы не можем ждать дольше. Нравится тебе это или нет, пора.
— Нам надо уходить? — спросила Холлис, показывая на себя и Мэллори.
— Нет, — сказала Изабелл, потом заколебалась, вспоминая, что случилось с Пейдж, и добавила: — Но вы можете захотеть отойти немного в сторону.
Обе женщины так и сделали, осторожно наблюдая за ними двоими.
Изабелл медленно протянула руку и почувствовала вспышку, почувствовала, как его пальцы смыкаются вокруг ее пальчиков.
— Мне жаль, что у нас нет времени, — сказал ей Рэйф. — Мне жаль, что мы не можем позволить себе такую роскошь, как ужины и кино, и многочасовые разговоры друг с другом о том, что касается нас. Но, правда в том, что у нас нет этого времени. Нам нужна каждая зацепка, какую мы можем достать, соединив наши руки — или соединив наши умы — и нам нужно это сейчас.
— Да. Я знаю.
— Ты следующая в его списке. Ты это тоже знаешь.
Изабелл опять заколебалась, потом кивнула.
— Пейдж сказала, нам придется работать вместе. Что нам двоим придется выяснить, как использовать этот щит.
— Да, — мгновение Изабелл смотрела на их руки, внезапно поняв что-то. — Ты правша; я левша, — именно эти руки соединились.
— Как замкнутый круг, — медленно произнес Рэйф. — Или может быть… открывающийся круг. Все это началось, когда я держал тебя за запястья. Оба.
— Алан, с какой стати я должна тебе доверять? — требовательно спросила Дана Эрли.
— Потому что тебе нужна хорошая история, ты хочешь выяснить, что случилось с Черил Бэйн, и ты не хочешь стать следующей блондинкой в меню, — он остановился. — Возможно, в таком порядке.
Дана не потрудилась показаться возмущенной.
— Значит, ты узнал, что у меня есть источник в полиции Алабамы и хочешь, чтобы я повыспрашивала, а в обмен ты поделишься информацией, которую получил из своих собственных источников во Флориде.
— Да. Смотри, ты на телевидении, а я в газете; если мы проработаем это правильно, то оба можем стать героями.
— Или один из нас будет мертв. Например, я. Алан, если Черил мертва, а так оно, должно быть, и есть, так как она подобралась слишком близко. Я не так уж уверена, что хочу настолько близко подобраться к этому парню, будет у меня история или нет.
— Вот почему, — сказал Алан, — мы должны торопиться.
— Боже. Я знаю, что еще пожалею об этом.
Изабелл слегка повернулась так, что они оказались лицом друг к другу, посмотрела вниз на окровавленную землю, где совсем недавно лежало тело молодой женщины, которая ей нравилась и которую она жалела, и ее рот сжался.
— Мы должны быть где-то в другом месте, — сказала она.
— Нет.
Она посмотрела на Рэйфа.
— Мы должны быть здесь. Нам надо быть здесь, Изабелл.
— Почему?
— Потому что здесь погибли две женщины. Потому что здесь зло сделало то, что хотело, что ему было нужно сделать.
Раскаты грома стали громче, более зловещими.
— Это непочтительно. Позволь дождю смыть ее кровь.
— Это говорит не следователь, — сказал он.
Изабелл сухо улыбнулась.
— Нет. Не он. Она мне нравилась, ты знаешь. Она чувствовала себя изгоем и недооцененной — и я могу иметь к этому отношение. Мне жаль, что она мертва.
— Я знаю. Мне тоже. Но единственное, что мы можем сделать для нее теперь, остановить ее убийцу прежде, чем он сделает это с кем-то еще.
Прежде, чем он сделает это с тобой.
Изабелл почти что слышала его слова в своей голове. Или может, она на самом деле слышала их. Что бы это ни было, она знала — он прав.
— Да, — ответила она.
— Вселенная привела нас сюда. И она привела нас сюда и сейчас, потому что была причина. Помнишь, что ты мне сказала? Мы оставляем следы, когда ходим. Частицы кожи, волоски. И энергию. Он оставил здесь свою энергию и совсем недавно. Он оставил свою ненависть, свой гнев и печать своего зла.
Вдалеке сверкнула молния и Изабелл сказала, скорее сама себе, с оттенком страха в голосе:
— Я чувствую его запах. Но это молния, не самородная сера.
Его пальцы сжались вокруг ее пальцев.
— Правда? Ты сказала, что должна встретить это на сей раз. Борись с этим сейчас. Уродливое лицо зла всегда прячется за чем-то еще. Ты должна встретиться с ним лицом к лицу. Но, Изабелл, ты сделаешь это не одна. Не в этот раз. Никогда больше.