— Жить — будете. Работать — будете. Налог — 30 процентов. Людей на оборону — по мере надобности. Попробуете бунт — ну ты понял.
Он понял. Очень быстро. Вторая деревня даже не выебнулась — просто вышли и встали на колени. Видно, знали, кто их новая крыша.
ИНТЕРФЕЙС: +2 деревни под контролем. Расширение территории: успешно. Ваша репутация: мудак с яйцами.
Мы остались на пару дней — навести порядок, выставить наблюдателей, оставить пару бойцов. Потом вернулись в Сырогорье. Я смотрел на карту — и она уже не казалась маленькой.
ИНТЕРФЕЙС: Ты растёшь. Как опухоль. И это прекрасно. Но помни: другие опухоли тоже хотят место. Готовься.
Глава 47
После расширения территории наступила короткая передышка. Тишина в Сырогорье стояла такая, будто само небо затаило дыхание. Но я знал — это не покой. Это затишье перед новым пиздецом.
Сидел с картой, с кружкой чая из сушёной малины, когда подошёл Арслан.
— Лорд, у нас есть проблема. Железа не хватает. Всё, что было — в инструменты и оружие ушло.
— Хуёво. Где ближайшая жила?
— Старики говорили про шахту в овраге за Черничным хребтом. Древняя. Заброшена давно. Там... странно, говорят.
Я уже понял, что «странно» — это всегда «пиздец». Но без железа мы далеко не уедем.
— Собирай группу. Лезем под землю.
Взяли 10 бойцов, факелы, кирки, верёвки. Пиздюха вызвалась добровольно. Сказала: «Хочу ебнуть кого-нибудь под землёй». Ну ладно. Любит человек пещеры.
Дошли до оврага. Пасть шахты зияла в скале, как рот старого чудовища.
— С богом, — пробормотал Поп, пришедший с нами.
— С хуем, — поправил его Пиздюха и нырнула первой.
Внутри было сыро, темно, пахло плесенью и чем-то... мёртвым. Каменные своды, трещины, старые телеги, рельсы. Всё в пыли и паутине. Но — дальше — следы. Свежие.
— Здесь кто-то был недавно, — прошептал Змей.
ИНТЕРФЕЙС: Осторожно, долбоёбы. Засекаю движение. Кто-то или что-то внутри. Вероятность приветствия с чаем — ноль. Готовьтесь к пиздецу.
Мы углублялись. Свет факелов колебался. Тени на стенах плясали, как бешеные монахи. Вдруг — шорох. Крик. Один из наших захрипел — что-то рвануло его в темноте.
Бой вспыхнул резко. Какие-то твари — серые, безглазые, с когтями — вылезли из боковых ходов. Пять минут крика, шума, крови. В итоге мы стояли, тяжело дыша. Двое ранены. Одна тварь жива — связали.
ИНТЕРФЕЙС: Приветствуем, сука. Ты открыл пещеры Бессветных. Местных ебанутых. Они почти слепы, но злы. Возможна дипломатия. Или резня.
— Сначала поговорим. Потом — посмотрим, — буркнул я.
Мы вытащили раненых, притащили немного руды. На обратном пути я думал: железо есть. Но там, под землёй, есть и кое-что похуже. Возможно — нечто древнее. И теперь оно знает, что мы здесь.
ИНТЕРФЕЙС: Ты спустился под землю. Ты разбудил то, что спало. Удачи, мудила.
Глава 48
На утро после вылазки в шахту мы вытащили связанного Бессветного к себе в Сырогорье. Его связали, но кормили. Он не орал, не рвался, просто сидел — будто знал, что всё только начинается.
— Ты уверен, что с этим говном можно говорить? — Пиздюха вертела дубинку, — Я могу сначала побеседовать. По-своему.
— Пока не надо, — я сел напротив твари. — Дай ему воды.
Он пил. Спокойно. Медленно. Потом поднял голову. Рот его открылся — и я ожидал шипения или угроз, но...
— Вы… пришли… не жечь…?
Голос был хриплый, как скрежет по железу, но слова — понятные.
— Мы пришли за рудой. Нам нужна сталь. А вы мешаете. Предложение простое: либо мы вас вырезаем под корень, либо… вы работаете на нас.
Он молчал, потом медленно кивнул.
— Мы… старые. Нас мало. Но мы… копать умеем. Мы… помним. Мы… ковали, когда звёзды были ближе.
— Ну и отлично, дед-тьма. Сделаем из тебя прораба.
ИНТЕРФЕЙС: Ебать. Ты только что договорился с аборигенами из глубин. Возможен прирост ресурсов. Также возможны неожиданные последствия. Но это потом. Наслаждайся моментом, мудила.
Я отправил Змея и Арслана обратно с отрядом: очистить шахту, выставить охрану, наладить снабжение. Бессветные — трое согласились работать. Остальные — где-то глубже, но, говорят, ждут сигнала.
Через неделю руды пошло столько, что кузница аж трещала от нагрузки. Мы начали отливать первые настоящие клинки. Не из говна и ржавчины, а нормальные, тяжёлые, острые, как сама ярость.
Хорьколюб, стоя у кузницы, сиял как идиот.
— У нас… настоящая сталь… Лорд… мы теперь не просто деревня. Мы — кузня смерти.