Я вышел к карте. Всё наше. Чисто.
Но не пусто. Где-то там, за краем, уже топчутся новые игроки.
Но пока… тишина.
— Всё, отдыхаем. Завтра снова еб... трудимся.
ИНТЕРФЕЙС: Уровень самоуверенности — 141%. Уровень “ну, погнали” — выше крыши.
Глава 97
Седьмой день после финальной мясорубки.
Утро началось с того, что в штаб прибежал Хорёк, матерясь так, будто наступил на грабли с гвоздями:
— Лорд! Пузо хлеб печёт! В подвале! На угле из сортирного дерева!
Я даже не сразу понял, что слышу.
— Чего, блядь?
— Он муку тырил с караванов. Яйца — с курятника. Воду — из колодца. Хлеб печёт. Продаёт. Народ жрёт и хвалит.
— Он чё, блядь, стал бизнесменом?
ИНТЕРФЕЙС: Обнаружена нелицензированная пекарня. Прибыль: +12 серебра. Риски: пищевое отравление, налоговое восстание, бунт пекарей.
Я спустился в подвал. Пахло мукой, дымом, жиром и коррупцией.
Пузо стоял у печи в фартуке, весь в муке, счастливый как кабан в луже.
— Здрав будь, Лорд! Хлебец не желаешь? Тёплый! С кориандром!
— Ты чё тут устроил, жопа с ушами?
— Это… стартап. Малый бизнес. Развитие региона. Импортозамещение.
— А налог?
— Я… думал, потом занесу… в казну… как бы…
Я взял буханку. Отломил. Надкусил.
…Сука, вкусно.
Я вышел наружу. Там уже столпились жители, нюхали воздух и тянули серебро.
— По одной в руки! — орал Пузо, вставая на ящик. — Без очереди не лезь, а то в печь залетишь!
— Харьк! — крикнул я. — Оцепить подвал! Оформить налог!
— Сколько ставим?
— Ставим всё. Десять процентов мне. Десять — на армию. Остальное — на восстановление бани. И чтоб мне тут воров не было!
ИНТЕРФЕЙС: Включена система налогового регулирования. Пузо жалуется. Население довольное. Хлеб вкусный. Опасность протестов: 0%. Опасность ожирения: 46%.
Днём Змей привёл новобранцев на дегустацию:
— Надо же их как-то кормить. А тут, глядишь, и мотивация поднимется.
— А если отравятся?
— Ну… выживут — будут сильнее.
Тем временем Пиздюха пыталась сварить борщ из стрел, крови ворона и куска карты.
— Я хотела по-своему! Чтобы было со смыслом!
— Это борщ-ритуал?
— Это жопа в тарелке, вот что это! — кричал повар и отбирал у неё половник.
К вечеру я составил указ:
«На землях психа с холма вводится налог на жратву. Вся еда должна идти через учет. Вся прибыль — делиться. Все кто пекут — в списке. Все кто воруёт — в навозной яме. Пузо назначается ГлавПекарем. Под надзором. С одним глазом на казне, другим — на народе.»
ИНТЕРФЕЙС: Ты только что ввёл фискальную диктатуру. Но хлеб вкусный, народ счастлив, экономика шевелится. Пузо потеет. Всё как надо.
Я вышел из штаба. Солнце садилось. В небе крутились вороны, а внизу пахло хлебом и победой.
— Пахнет... империей, — пробормотал я. — С ароматом кориандра и страха.
ИНТЕРФЕЙС: Осталось 23 дня. Всё идёт… подозрительно по плану. Где подвох? Ответ: он уже пишет себе план. Где-то за горизонтом.
Глава 98
На восьмой день после великого баха мир начал походить на что-то живое. Копоть смыта, задницы натёрты, мечи отложены в угол — на время. Мы снова строили, жарили, пили и считали. Ну, почти все.
Пузо вёл себя подозрительно. Сидел в подвале с мешком, что шевелился и издавал звук монет, которые «не мои, честно, Лорд, просто лежали!». Последней каплей стала его идея — «народный займ под суповую тарелку». Я выдохнул.
— Снять с должности. Отобрать ключи. Обыскать. Привязать к столбу позора и заставить слушать арифметику.
ИНТЕРФЕЙС: Казначей Пузо отстранён. Репутация фискальной системы: +14. Вероятность внезапного налогообложения: снижена.
Вернули Математика. Слегка кривоват, рана на бедре ещё даёт о себе знать, но голова варит. Он вышел, вытер очки тряпкой с надписью «Долги не прощаем» и сказал:
— С баланса пропало сорок три золотых, пятьдесят семь серебра, два казённых пера и одна курица.
— Что за курица? — спросил я.
— По словам Пузо, она предсказывала инфляцию.
Потом пришла Пиздюха. Вся в саже, с топором, в руках два куска доспеха и зуб. Похоже, не свой.
— Я слышала, кого-то уволили, — шепнула. — Мне теперь можно?
— Можно что?
— Всё.