— Так значит, господин Антосий Черный приобрел вас, чтобы ставить на вас опыты? — как сквозь сон донесся до Тося очередной вопрос профессора Карлония.
— Я думаю, да. Потому что, когда я в первый раз обратилась в эту отвратительную птицу, он очень удивился. Думаю, он сам не ожидал такого результата.
— Однако очень быстро сообразил, как вас использовать. Верно ли, что вы навещали в этом облике некоторых членов Совета, чтобы склонить их на сторону своего хозяина?
Зал зашумел, обсуждая новую информацию. Члены Совета зашевелились.
Не обращая на них внимания, Ула четко ответила:
— Да, я их навещала. С некоторыми у меня получилось договориться, и я потом приносила им деньги, некоторых запугивала, и они просто соглашались делать то, что им велят. А кое-кому приходилось доставлять особые средства. Из тех, что подавляют волю и разум. Как вам, например.
Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Шум в зале в мгновение ока перекрыл все возможные пределы. Все кричали, размахивали руками, требовали имен и доказательств, кое-где вспыхивали драки. Прозаик истерически вопил, что свидетельница сумасшедшая и требовал ее немедленного освидетельствования дочерями Ани. Председатель бил в гонг в тщетной надежде обратить на себя внимание и восстановить порядок в зале. В этом бардаке только Тось и, пожалуй, еще молчаливый поэт заметили, как Мира, неожиданно сорвавшись со своего места, быстро пробежала к выходу и скрылась в дверях.
Не бросив на Тося ни единого взгляда и, тем самым, не дав ему ни малейшего шанса как-то объяснить свои поступки. Женоподобный эльф тут же последовал за ней.
Председатель, отчаявшись воззвать к разуму горожан, демонстративно положил на стол какую-то круглую штуку и с силой ударил по ней ладонью. В зале тут же воцарилась тишина.
— Прошу прощения, господа, — устало произнес он. — У меня просто не было другого выхода. Заклятие развеется буквально через минуту. Я полагаю, наше сегодняшнее безумное заседание завершено. Заявляю вам с полной ответственностью, что по вскрывшимся фактам злоупотреблений среди членов Совета, а также воздействий на них темно-магического характера будут расследованы самым тщательным образом. После чего будет собран новый Совет, от лица которого и будет вынесен окончательный вердикт по нашему сегодняшнему делу. И, хотя делать подобные заявления не слишком корректно с моей стороны, думаю, мы все понимаем, каким он будет. Господин Антосий Черный, у вас есть претензии по процедуре проведения заседания или какие-либо заявления?
Тось медленно встал. Злость тяжело булькала в нем, поднимаясь к горлу, как вонючие сероводородные испарения из грязевого гейзера. Он обвел ненавидящим взглядом членов Совета и часть сидевших в зале горожан.
— Я хотел, чтобы все было по-хорошему, — глухо произнес он. — Я давал вам шанс. Вы устроили здесь балаган. Я такой, какой я есть, и я не буду больше ни перед кем извиняться. Скоро вы сами ко мне придете, и будете умолять, чтобы я жил в вашем жалком городишке. А я еще подумаю.
В зале повисла мертвая тишина. Ощутимо запахло страхом.
Тось нашел глазами Улу, которая уже покинула место свидетельницы и испуганно жалась к одному из охранников.
— А ты, дрянь, явишься ко мне сегодня ночью и получишь сполна за свое предательство. Поняла? И пусть теперь жрецы, профессор Карлоний или кто угодно попробуют отменить мой приказ. Город защитит, — Тось презрительно хмыкнул. — Только полная дура могла в это поверить!
Сказав это, Тось кивнул поэту и прозаику и неторопливо покинул заседание, провожаемый поистине кладбищенской тишиной. Голос в зале подавали только мухи — единственные живые существа, не перепуганные до полусмерти так и не обретшим легальный статус некромантом.
Глава 15.
«…вот уже несколько дней, как я беспрестанно повторяю в мыслях своих одну и ту же фразу: благодарю вас, боги, за то, что вы вразумили мою дочь! Я повторяю эти слова снова и снова, и мое сердце полнится радостью оттого, что мы с Мирой скоро снова будем вместе.
Слава, великая слава светлым богам за то, что моя милая дочь образумилась и, наконец, решилась оставить место, не соответствующее ни складу ее характера, ни полученному ею образованию. Не далее, как третьего дня, она, к моей великой радости, все-таки подала заявление об увольнении с места знахарки деревни Белые Ключи, мотивируя это желанием продолжить обучение в университете. Кроме того, Мира согласилась уехать со мной в Унн.