— Что вы там рисуете? — спросил он вдруг Колосова.
— Да вот, нет худа без добра, — ответил Николай Петрович. — Кое-какое техническое усовершенствование. Надо на судах, обслуживающих экваториальные зоны, во-первых, все электрооборудование и механизмы покрыть гидрофобными соединениями, чтобы они не коррозировались, а вот эту автоматическую схему сделать так… — механик протянул капитану блокнот с чертежом. — По-моему, эта схема, если ее внедрить на новом атомоходе, будет защищена от вероятного выхода из строя при большой болтанке и вибрации.
Михайлов взял блокнот. Не успел он вникнуть в смысл предложения механика, как загорелся сигнал вызова.
— Я Михайлов. Перехожу на прием, — произнес капитан и включил динамик.
Из эфира донесся голос диспетчера аварийно-спасательного управления морского театра.
— Как ваше самочувствие?
— Отличное. Колосов изобретает даже.
— Держитесь, товарищи. По нашему прогнозу шторм через два часа утихнет. К месту гибели «Звезды» для подъема атомохода вышло аварийно-спасательное судно «Седов». Воронцов примет вас на борт.
Команда знала, что Родина еще никогда не оставляла без своей заботы тружеников ее морских просторов.
5. Воскрешение атомохода
Атомолет стремительно поднялся в небо. Через три минуты он достиг высоты в двадцать тысяч метров и со скоростью пять тысяч километров в час стал держать курс к Лебяжьему. Атомолет, напоминающий удлиненную стрелу, казалось, неподвижно висел в воздухе. В герметической кабине не чувствовалось никакой вибрации. Полет атомолета можно было определить лишь по калейдоскопически меняющимся облакам, которые в голубом воздухе мелькали внизу.
У Попова и Васильева впереди было два с половиной часа. Оба изобретателя еще раз для убедительности проверяли судоподъемный снаряд, поставленный посередине просторной кабины. Механизмы снаряда работали безотказно.
Пилот прервал их занятие, предложил сесть в кресло и закрепиться ремнями.
— Приводняемся к месту! Пятнадцать тысяч километров от Ленинграда пройдено за два с половиной часа.
Атомолет был новейшей конструкции. Васильев и Попов на таком корабле летели впервые.
— Валентин Михайлович, а зачем в кресло да еще и ремнями обвязываться?
— Как же иначе? Мало ли что может при посадке произойти. В аварийном случае пилот скатапультирует кабину, а мы на парашюте спустимся! — ответил, улыбаясь, Валентин Михайлович.
Васильев потуже затянул ремни.
— Ничего. Это я пошутил, — засмеялся Попов.
— Идем на посадку! — предупредил пилот.
Сбавив скорость за сто километров до места посадки, атомолет по пологой кривой пошел на снижение. На высоте семь тысяч метров он пробил облака. А еще через несколько минут атомолет плавно коснулся воды. В иллюминатор теперь хорошо был виден приближающийся «Седов». Замедлив скорость, атомолет, держась фюзеляжем на воде, близко подошел к судну. С палубы «Седова» оторвался гидровертолет. Через несколько минут Попов с Васильевым были на борту «Седова». Их встретил капитан.
— Воронцов! — представился он. — Могу вас порадовать, нами обнаружен атомоход.
— Отлично! — Валентин Михайлович пожал ему руку. — Половину дела сделали. Искатели инженера Васильева оправдали себя. Это же последнее слово техники.
— А вот и он сам! — представил Николая Ивановича Попов.
— Рад вас видеть! — обрадовался Воронцов. — Прошу в радиорубку.
Попов и Васильев спустились, вниз. Там, на большом экране, было отчетливо видно, как два прожектора, разгоняя темноту, освещали дно океана. «Звезда» лежала на правом борту.
— Здорово досталось атомоходу! — тихо проговорил Васильев, осматривая зияющую длинную пробоину.
— Рифы здесь кремневые! — осведомил Воронов. — Опасный район. Давно не бывало таких случаев. Видимо, ураган занес атомоход на рифы.
Васильев подошел к пульту управления искателей.
— Разрешите-ка, я поработаю? — спросил он у Воронцова.
— Пожалуйста!
Николай Иванович начал управлять движением подводного телевизора. Телеприемник, расположенный в небольшом движущемся стальном корпусе, обходил атомоход, показывая на экране его очертания.