приняла и воспитала последыша, а последыш
возьми и окажись первостепенным литературным
талантом.
Я знаю ксенофобов, которые о таких, как
Ф. Искандер, говорят: вот и писал бы на своём
абхазском или каком там еще языке, а русский
оставил бы нам, русским. На это Фазиль отвечает
спокойно, с достоинством, абсолютно
уверенный в своём праве на участие в культуре,
с младых ногтей ставшей для него родной:
Не материнским молоком,
Не разумом, не слухом,
Я вызван русским языком
Для встречи с Божьим духом.
Чтоб, выйдя из любых горнил
И не сгорев от жажды,
Я с Ним по-русски говорил,
Он захотел однажды.
Но вернемся к началу этого эссе. Я сама не
сразу поняла, с чего мне вздумалось тревожить
тень библейского царя, жившего, замечу мимоходом,
за тысячу лет до Христа. А потом сообразила:
ландшафт « Песни песней » и ландшафт
любовной лирики Ф.И. схожи между собой.
Южная избыточная природа, на фоне которой
разворачиваются события, и тут и там благоволит
к возлюбленным, сначала накаляет, потом
подстегивает их чувства. Там, где всё идет в рост,
цветет и дает плод, противоестественно остаться
в стороне, не внять зову плоти, так виртуозно
переплетенному с потребностью души.
« Вот, зима уже прошла;
дождь миновал, перестал;
цветы показались на земле;
время пения настало,
и голос горлицы слышен в стране нашей;
Смоковницы распустили свои почки,
и виноградные лозы, расцветая,
издают благовоние.
Встань, возлюбленная моя,
прекрасная моя, выйди! »
(Песни песней. 2,11-13)
« Поднимись ветер с севера
и принесись с юга,
повей на сад мой, -
и польются ароматы его!.. »
(П.п.4, 16)
« Как половинки гранатового яблока,
ланиты твои под кудрями твоими.
(П.п. 6, 7)
« Я сошла в ореховый сад
посмотреть на зелень долины,
поглядеть, распустилась ли виноградная лоза,
расцвели ли гранатовые яблоки? »
(П.п.:6,11)
А вот наудачу открытые мной стихи Фази-
ля из любовного цикла, начатого сразу после
встречи с девушкой, действительно оказавшейся
его судьбой:
Цветет мимоза, золотя нагорья.
Дурманит ароматом. Впрямь весна!
Мимоза! Ты береза черноморья,
Красавица абхазского приморья,
Как шея девичья, округла и нежна.
Ты, храбрая, живешь не ждя подвоха,
Возвратного морозца не боясь.
Есть что-то общее у нас с тобой, дуреха,
Я тоже вот влюбился, не спросясь.
А впрочем, может это и неплохо?
Давай-ка жить, поддерживая связь!
Это только начало, только первая искра, запалившая
костер. Кстати, премудрый царь Соломон,
от которого мы если и отходим, то чтобы
к нему вернуться, изрек, а Куприн похватал:
« Слово - искра в движении сердца » . Многое
сказано о слове, но такое читаю впервые.
Запах цветущего винограда, неведомый нам,
северянам, гранатовые яблоки, тоже ставящие
нас в тупик, стенанье горлинки, « щебетня » не
просто птиц, а любовно поименованных пернатых;
уподобление любимой объектам флоры
и фауны - золотые нити, перекинутые через
три тысячелетия от автора « Песни песней » к
стихам нашего современника.
« А за меня сама природа, /И я природу
обожал! » , - обронил Фазиль Искандер в стихотворении
« Кольцо » , с юмором рассказывая
о перипетиях своего сватовства. И подытожил
свою победу на охотничий, азартный, вечный
манер: « И жеребенок длинноногий / Вконец
отбит от косяка » .
А что же она, избранница поэта?.. Аля меня
было открытием, что Антонина Хлебникова,
Тоня Искандер, чье полное имя Фазиль вкусно
назвал « северной антоновкой » , всю жизнь
пишет стихи. Очень искренние и совершенно
самостоятельные. Говорят, что талант « не заразен
« - это, увы, правда. А как же Ахматова
и Гумилев, Берггольц и Корнилов, Лиснянская
и Липкин? Это надо у них спросить. Каждая
пара - новая драматическая история. Две первые
распались, последняя образовалась тогда,
когда у обоих поэтов сложилась незыблемая
репутация, когда равновеликие таланты ничего
не хотели только для себя и всё, что писалось,
работало на обоих...
Повлиял ли на утаённый до времени девичий
дар входивший в творческую зрелость
автор « Горных троп » (1957) и « Доброты
земли » (1959)? Безусловно! Но нельзя
сбрасывать со счетов, что Тоня уже писала
стихи, когда они встретились. И, как это ни
удивительно, их ритмика, передающая ритм
готового выпрыгнуть из груди сердца, их ме14
тафорика изначально были близки искан-
леровским. Вот строфы, написанные двадцатилетней
студенткой вскоре после встречи с
Фазилем Искандером в Сухуме и посвященные
ему:
Тяжек бромом и йодом прибой.
Олеандры так высоки!
А еще всё гудит тобой.
Ты читаешь, читаешь стихи...
И шатает субтропиков дух,
Духота или влажность кружит,
И дрожит средостение душ,
И телесной истомой блажит.
И никак тут не устоять,
Если двое - стихи и прибой.
И уже наших рук не разъять,
И не страшно в прибой за тобой.
Что тут скажешь, кроме « Браки совершаются