Я бросаюсь к Генералу. Окинув взглядом сначала Мазера, потом Финна, он объявляет:
— Вы вдвоем отправляетесь немедленно.
— Им понадобится помощь, — встаю я резко. — Я с ними!
Генерал глядит на меня так, будто вообще забыл обо мне. Нахмурившись, он качает головой.
— Не сейчас. Мэзер, Финн, через пятнадцать минут вы должны быть готовы к отъезду. Собирайтесь.
С болтающейся на плече сумкой Финн стремглав бежит к лагерю. Ни на секунду не замешкался. Я смотрю на Генерала, сжав зубы.
— Я готова. И иду с ними.
Взяв лошадь под уздцы, Генерал направляется к лагерю. Остальные следуют за ним — все, кроме спокойно наблюдающего за нами Мэзера.
— У меня нет времени на споры, — резко говорит Генерал. — Задание слишком опасно.
— Слишком опасно для меня, но не для нашего будущего короля?
Он бросает на меня взгляд.
— Ты победила Мэзера в бою на мечах?
Я кисло морщусь. Генерал все понимает по выражению моего лица.
— Вот поэтому это задание и слишком опасно для тебя. Мы так близки к цели, что не имеем права рисковать.
Высокая трава хлещет по моим бедрам, сапоги с каждым шагом взметают грязь все выше.
— Вы ошибаетесь, — не унимаюсь я. — Я могу помочь. Могу…
— Ты уже помогаешь.
— Ну да! Тот мешок с рисом, что я в прошлом месяце купила в Отеме,[4] спас наше королевство!
— Твоя помощь нужна нам здесь, — замечает он.
Я хватаю его за руку, заставляя остановиться, и он поворачивается. Его лицо, белая борода и волнистые пряди светлых волос забрызганы кровью и грязью. У него такой усталый вид, что неясно, сделает он сейчас следующий шаг или упадет.
— Я способна на большее, — умоляю я. — Уильям, я готова.
Однажды я назвала его отцом. После всех его историй о моих родителях, умиравших на улицах столицы Винтера — Дженьюри, когда Спринг захватил наше королевство, историй о том, как он подобрал и спас меня, мне, восьмилетней девчонке, казалось вполне естественным назвать его отцом. Но, побагровев так, что я испугалась, как бы у него из носа не пошла кровь, он рыкнул, чтобы я никогда его так не называла.
С той минуты я звала его Генералом: «Да, Генерал. Нет, Генерал. Вы мне не отец и мне никогда не быть вашей дочерью, и я ненавижу вас за то, что вы — это все, что у меня есть, Генерал».
Не ответив, он тянет лошадь вперед. Его решение окончательное, и никакие доводы не заставят его передумать.
Как будто меня это когда-либо останавливало!
— Я делаю недостаточно! Я не виню вас в том, что для спасения нашего королевства вы используете самые эффективные методы, но я знаю: я способна на большее.
Из груди Дендеры вырывается стон. Она идет позади меня, и Хенн все еще поддерживает ее под руку.
— Мира, — устало произносит она. — Милая, радуйся тому, что ты нужна здесь, а не там.
Я резко поворачиваюсь к ней.
— То, что вы предпочитаете штопать платья, не значит, что все женщины жаждут того же.
Дендера потрясенно открывает рот, и я зажмуриваюсь.
— Я не хотела, чтобы это прозвучало грубо, — вздыхаю я, заставив себя посмотреть на нее.
Она так измотана, что почти всем телом заваливается на Хенна. Ее глаза блестят от выступивших слез.
— Я просто хотела сказать, что если вы не стремитесь сражаться, то не нужно вас заставлять, а если я к этому стремлюсь, то не нужно меня удерживать. Если Генерал меня отпустит, то, может быть, вам больше не придется выполнять миссии. Все от этого только выиграют.
В глазах Дендеры все еще читается обида, и все же в них вспыхивает огонек надежды, когда она переводит взгляд на Генерала. Раньше она, как и Элисон, занималась хозяйством в лагере, но пришло время, когда из-за нехватки людей отчаявшемуся Генералу пришлось брать ее с собой на задания, а меня отправлять за провизией. Дендера никогда не возражала: ни во время тренировок, ни во время выполнения таких опасных миссий, как эта. Но стоило заглянуть ей в глаза, и сразу становилось ясно, что такая жизнь ужасает ее, что она мечтает о тихих и мирных лагерных заботах. Ей столь же непривычно оружие, как мне — платье.
Мимо нас проходит Мэзер. Мог бы проронить хоть пару слов, чтобы снять напряжение. Через пару шагов он вдруг падает как подкошенный, словно сама земля обхватила его и не отпускает.