Центр ООН по населенным пунктам (Хабитат), чья штаб-квартира находится в Найроби, решил перевести приблизительные ощущения в точную статистику и провел опрос среди 10 000 человек. Цифровые выкладки – не самое увлекательное чтение, но в данном случае их обильное цитирование обязательно. Результаты опроса настолько показательны и красноречивы, что без них рассказ об обстановке с преступностью в Найроби вышел бы неполным.
Вот основные итоги изучения личного опыта найробийцев: 37 % столичных жителей признались, что становились жертвами ограбления, 22 % – что подвергались кражам, а 18 % – нападениям. В ходе большинства ограблений применялось насилие, в результате чего 40 % жертв грабителей получили ранения.
Стоит упомянуть еще об одной стороне проблемы. Опрос выявил крайнее недоверие кенийцев к полиции. Жители Найроби убеждены, что блюстители порядка прямо или косвенно причастны к каждому третьему преступлению. Среди видов правонарушений, которые, по мнению респондентов, совершают люди в погонах, значатся взятки, сговор с преступниками, участие в разбое и грабежах. Разгул преступности привел к тому, что жители кенийской столицы все реже осмеливаются вступаться за пострадавших. Согласно опросу, две трети невольных свидетелей преступления делали вид, что ничего не заметили.
Стоит ли удивляться, что большая часть населения Найроби не чувствует себя в безопасности даже в собственном доме? Три четверти заявили, что боятся находиться в жилище по ночам, а половина – и днем. Опрошенные почти единодушно отвергли саму идею о возможности прогулки по городу после наступления сумерек, даже по центру.
Кажется, что в таких условиях российские города должны представляться кенийцам землей обетованной. Те, кто получал у нас высшее образование, как правило, действительно не разочаровались в своем выборе. Они вспоминают годы учебы с теплотой и ностальгией. Но большинство слышали и читали о России только плохое, потому что местные средства массовой информации находятся под сильным британским и американским влиянием. Стереотипы, намертво вколоченные англосаксами, порой до такой степени застилают сознание, что кенийцы предпочитают доверять им больше, чем самим себе.
Типичным образчиком подобного творчества предстает статья в «Санди Стандард», написанная летом 2005 года молодым аспирантом Тони Мочамой после краткой поездки в Санкт-Петербург. Город на Неве произвел впечатление прекрасной сказки наяву, но визитер не поддался чувству. Из британских газет и телевидения он твердо знал, что в России верить собственным глазам нельзя. Петербург «существовал только в воображении царя»[6], вынес он в газетную шапку мысль, которую почерпнул у английских учителей.
Доказательствами кенийский путешественник не утруждался. «Раньше в этом месте были малярийные болота», – лихо написал он, силясь припомнить читанное.
И Мочаму понесло: «Сотни тысяч крепостных рабов, возводя это великолепие, погибли за годы стройки от малярии и других болезней, холодных зим и изнеможения, от волчьих зубов или утонув в болотах, то есть от чего угодно, но только не от естественных причин (а что может быть более противоестественным, чем быть съеденным русским волком?)».
Все смешалось в голове кенийца: реальные болота, воображаемые морозоустойчивые малярийные комары, сказка о том, что Санкт-Петербург якобы стоит на костях своих строителей, выдуманная пылавшими негодованием и завистью шведами еще в XVIII веке, а потом радостно подхваченная французами и англичанами… Не обошлось без очередей, обязательных в СССР, то есть России. В общем, неважно. Во всех западных книжках и статьях всегда писали, что они есть, поэтому они неизбежно появились и в опусе Мочамы. «Как сказал мне один человек средних лет в одной из кажущихся вечными русских очередей (за хлебом или трамваем): «Быть русским – значит быть терпеливым. В конце концов, ты притерпишься здесь ко всему», – сделал очередной далеко идущий вывод кенийский аспирант.
Санкт-Петербург – это город, где «царит красота и спокойствие военного кладбища», подытожил Мочама, описывая не собственные ощущения, а убеждения, вложенные в его сознание бывшими колонизаторами.
Формирование взглядов было поставлено в африканских колониях на прочную основу. Вот выдержки из записок на языке суахили «Мое путешествие в Россию и Сибирь» занзибарца Салима бин Абакари. В 1896 году он ездил по нашей стране в качестве слуги доктора Бюмиллера, который, в свою очередь, состоял при важной персоне – рейхскомиссаре Германской Восточной Африки Германе фон Висмане, печально прославившемся подавлением восстания суахилийского населения.