Её страх стал реальностью…
Переодевшись, Гермиона спешит в гостиную, но всё что она видит, как его чёрная мантия мелькает в проходе и дверь с грохотом захлопывается. Не слушая удивлённые возгласы друзей, она выбегает в коридор.
— Драко! Драко, подожди! — её голос звонким эхом ударяется в каменные своды слизеринского подземелья.
Малфой молниеносно, как призрак, исчезает за поворотом, оставляя её одну в полумраке с тупой болью в груди.
— Драко… — кидает она в пустоту уже без надежды, что он вернется.
В гостиной на неё с вопросами нападает Пэнси:
— Что случилось? Почему он сбежал? Почему ты ревёшь?
— С чего он так психанул? — недоумевает Блейз. — Это из-за отца? Или из-за нападения?
— Он обидел тебя? — Рон подрывается с дивана, хватает за плечи и, увидев её красное заплаканное лицо, рычит. — Он сделал что-то плохое? Гермиона, ответь, он ударил тебя? Убью гада!
Гермиона стискивает кулаки и обводит их страдальческим взглядом:
— Ребята… Рон… Это не он, это я…
— Ты ударила Малфоя? — хмыкает Забини, но тут же замолкает, видя её убитый вид.
— Грейнджер, ты ляпнула что-то обидное, и он разозлился? — Паркинсон осуждающе качает головой.
— Пэнни, ты думаешь, что говоришь? Гермиона никогда бы не сделала ничего такого! — возмущается Уизли, а слизеринка раздражённо закатывает глаза:
— Грейнджер не святая! И не называй меня Пэнни, ты же знаешь, как меня это бесит! — дело идёт к новой ссоре.
Но ей всё равно, Гермиона кусает губу и убегает в спальню. Ей надо подумать. Надо что-то делать. Надо уговорить Драко выслушать её, сказать, как сильно она его любит. Сказать, что она никогда больше не позволит себе так поступить, даже если он сам попросит. Надо вернуть его доверие!
Она и не замечает, как дверь с тихим скрипом открывается. Тонкая лёгкая рука ложится на её плечо. Знакомый запах сладковатых духов окутывает дурманящим успокаивающим покрывалом. Это Лавгуд.
— Гермиона, мы пойдём, — Полумна невесомо разглаживает морщинки на её помятой форменной рубашке. — Как бы ни был ужасен этот вечер, утром всё будет по-другому…
— Ещё ужаснее? — пессимистично откликается Грейнджер, по-детски шмыгая носом.
— Это зависит только от вас двоих. — Лавгуд садится рядом. — Малфой может быть хорошим человеком, а ты можешь быть нехорошей. И вы оба можете ошибаться и ссориться. Это жизнь. Она такая многогранная. И всё в ваших руках.
Гермиона искоса смотрит на улыбающуюся мечтательной улыбкой подругу и тихонько усмехается.
Всё в наших руках.
Будем надеяться…
— Спаси меня, Драко! — она помнит этот дурацкий сон и знает, что будет дальше.
Он не спасёт. Драко презрительно разглядывает Гермиону, как когда-то давно, на младших курсах, и резким толчком отправляет её в свободное падение, в чёрную пропасть, развернувшуюся под ногами. И повторяет те самые слова:
— Нет, Грейнджер! Это невозможно…
И Гермиона летит вниз. Но уже не пытается спастись. Она знает, что не упадёт, и это самое ужасное. Она будет мучительно долго нестись вниз с сумасшедшей скоростью, пока реальность не вытащит её из лап сна.
Грейнджер просыпается от какого-то непонятного чувства. Открывает глаза и видит, что она всё ещё в спальне Драко. Её душит закрутившаяся на шее рубашка, а юбка давит на живот. Она поворачивает голову и вздрагивает.
Драко лежит рядом, не соприкасаясь с ней, и пристально изучает её лицо. Серые глаза прищурены, губы сжаты. Она сглатывает и резко садится. Трёт лицо и оправляет сбитую за ночь одежду. Оборачивается на него, пытаясь понять, не снится ли он ей.
Но нет. Вот он, Драко Малфой во плоти, лежит на другой половине кровати, в той самой одежде, что была на нём вчера вечером. И не отрываясь, следит за ней.
— Драко, ты вернулся! — вырывается из её рта.
Он надменно дёргает бровью и тоже садится. Теперь Малфой так близко, что, кажется, коснись она его рукой, и он потеплеет к ней и вчерашний скандал сразу же забудется. Ей надо его обнять, но страшно. Он отталкивает взглядом, и всё его тело напряжено.
— Да, я вернулся… Я живу здесь, если ты не заметила, — отвечает он, отстранённо разглядывая её.
— Драко… — она разворачивается к нему всем телом, но он не дает ей продолжить, говорит сам:
— Я много думал этой ночью… И решил, что хочу услышать тебя. Хочу дать тебе возможность рассказать, что случилось в тот вечер и почему ты сделала это.
Он встаёт с кровати и отходит к стене напротив. Прислоняется к ней спиной, сложив руки на груди, и кивает головой, всем своим видом указывая, что ожидает её объяснений.
Гермиона тяжело вздыхает. Малфой даёт ей шанс, и она должна воспользоваться его щедростью. То, чего она так хотела. Она лихорадочно хватается за мысли и воспоминания. Нужно быть честной, всё равно она не сможет ему больше врать. Гермиона садится на край кровати и вцепляется в покрывало пальцами.
— Драко, я не хотела, чтобы всё так получилось… — она облизывает губы. — В тот сумасшедший вечер, всё случилось так быстро, спонтанно и… Я уже говорила, ты мне понравился. Меня удивило то, что ты был совершенно другим. Словно раскрылся с новой неизвестной мне стороны. И я отдалась тебе… Не знаю, это было…
— Это была месть, так ведь? Ты мстила Уизли, — перебивает он резко. — А потом до тебя дошло, что ты переспала с Пожирателем и преступником и тебя накрыло.
— Драко! Ты же сказал, что хочешь услышать меня! — она нервно сжимает зубы.
— Но это же чёртова правда!
Гермиона закрывает глаза. Он в чём-то прав. У неё были такие мысли и она должна озвучить то, что её тогда мучило. И Грейнджер вскакивает с кровати, чтобы выплеснуть всё, что накопилось.
— Да! Да! — восклицает она с горящим на лице румянцем. — Тогда было именно так! Я проснулась утром рядом с тобой и меня это шокировало! Я чувствовала себя распутной девкой и предательницей! Да, я вспомнила кто ты, и что ты сделал! Какие совершил поступки! И первое, что я подумала — как бы я смотрела в глаза друзьям, узнай они об этом?! И я боялась тебя! Я решила, что ты подумаешь, что я такая легкодоступная! Я боялась, что ты воспользуешься случившимся, и что у нас всё равно ничего не получится! И мне пришло в голову, что стереть этот момент из твоей памяти будет лучшим выходом! Я сделала это, потому что испугалась! Я не думала о тебе, я не знала тебя совсем!
— А сейчас узнала? — взрывается он. — А, Гермиона? Это я тебя, оказывается, совершенно не знал. Ты спокойно стёрла то, что возможно было бы самым лучшим воспоминанием в моей жизни! Ты решила за меня и украла этот вечер! Ты залезла в мою голову и без спроса там покопалась, как у себя дома! А потом смотрела на меня, как на идиота! Скажи уж честно, ты не меня испугалась, а того, что про тебя подумают! Героиня войны, Гермиона Грейнджер опустилась до мерзкого Пожирателя! Какая же ты дура! Дура и лживая..!
Гермиона кидается на него. Бьёт его по плечам, рукам и животу, потому что ей так больно от острого жгучего холода и гнева, которыми пропитаны его слова, что хочется, чтобы это вернулось ему, и он заткнулся.
— Грейнджер! — он резко хватает её за запястья и скручивает тонкие руки. Разворачивает её спиной к себе и держит, пока она захлебывается в рыдании. — Не смей! Меня! Бить!
— Драко, хватит! — она теряет силы в его жёстких объятиях и, свесив голову вперёд, тихо плачет.
Он судорожно вздыхает. Гермиона чувствует, как быстро колотится его сердце. Он делает два шумных вдоха и выдоха… И вдруг отпускает одну её руку и охватывает горячей ладонью её грудь. Его нос тонет в её волосах. Он снова вздыхает. Громко сглатывает у её уха. Длинные пальцы сжимают и гладят мягкое полушарие. Он прижимает Грейнджер к себе еще сильнее. Упирается в её ягодицы тазом, вжимается в неё. И Гермиона понимает, что он возбужден.
Это так будоражит её.
Она тихо стонет, а Драко снова несдержанно шумно выдыхает сквозь зубы, и его горячие губы набрасываются на её шею в хаотичных крепких, совершенно диких поцелуях. Гермиона разворачивается к нему, чтобы взглянуть в глаза, но он грубо рвёт её рубашку и толкает спиной на кровать. Она только и успевает, что отползти немного назад на локтях, как Малфой наваливается на неё, оголяет её грудь. Безжалостно целует, сосёт, кусает… Она стонет, но теперь уже от боли. Всё не так! Гермиона пытается оттолкнуть Драко, пока его пальцы настойчиво и жёстко сдирают с неё трусики. В этом нет любви. Это похоже на что-то очень злобное и животное.