Подружка и сама выглядит очаровательно. Она ласково гладит свой уже хорошо заметный округлый животик укрытый синими волнами шикарного сарафана. В ней и не признать ту самую боевую девчонку, сражавшуюся на квиддичном поле и в бою, как тигрица. Она неожиданно превратилась в спокойную улыбчивую женщину, но в глазах её прятались знакомые хитринки. Рыжая лукаво улыбается, любуясь на Гермиону, тесно прижавшуюся к Драко. Толкает своего будущего мужа в бок, требуя поддержки, и Гарри кивает с видом ценителя:
— О да, Гермиона, платье великолепно!
Гермиона делает сердитое лицо, а Малфой удовлетворённо хмыкает и важно приподнимает бровь:
— Вот, и я о том же! Золотая девочка должна быть в золоте.
— Но оно дорогущее! И ты думаешь, я его ещё раз надену? — хмурится она. — Просто расточительство покупать такое платье на один вечер!
— Я могу себе позволить одевать тебя бессовестно, безумно, дико дорого, Гермиона! — самодовольно улыбается он и, склоняясь к её уху, шепчет. — И надеюсь, что ты всё-таки наденешь эту золотую вещицу хотя бы пару раз, чтобы я с огромным удовольствием сорвал её с тебя… Как обёртку со вкусной сладкой конфетки…
Гермиона закусывает губу, чувствуя, как кровь окрашивает её щеки румянцем.
— Драко, прекрати! — шепчет она и слышит деликатное покашливание за спиной.
— Хм, а я бы съела конфету. — Полумна сидит рядом на диване и изучающе разглядывает их через очки с розовыми стеклами в виде сердец. — Сегодня хороший день, чтобы объедаться сладким.
Малфой сжимает зубы, сдерживая смех. А Гермиона смущена, но всё же смеётся, особенно, когда Блейз в таких же очках, как у Лавгуд, вещает из-за её спины:
— Да, Малфой, согласен с Лу! Мы сбежали с этой тухлой вечеринки, чтобы весело обмыть твой первый орден! Доставай всё самое вкусное и самое пьяное из своих запасов.
— Блейз, вот душа не лежит праздновать. Мне кажется, это нечестно… — у Драко давно всё готово, эльфы помогли собрать небольшой стол с закусками, и он взмахом палочки заставляет тарелки, напитки и бокалы прилететь из его «кухни» и устроиться на столике.
— Грейнджер, ты его заразила правильностью! — выкрикивает Паркинсон из медвежьих объятий Рона.
Они плюхаются вместе с ней в кресло напротив Гарри и Джинни. Драко отмахивается от слов слизеринки:
— Нет, ну правда! Мальчишка послушал придурка и по глупости натворил дел! Я всего лишь действовал по ситуации. Поступил так, как и любой другой, окажись на моём месте. И ничего такого героического не совершил…
— Малфой, это точно ты, а не какой-то пуффендуец под обороткой? Что-то ты слишком скромен сегодня… — посмеивается Гарри, он настроен благодушно и качает головой. — Зря ты так. Помнишь профессора Локонса? Вот этот бы первым делом спасал себя…
— О, да! — смеются ребята, вспоминая самого самовлюбленного препода в истории Хогвартса.
Гермиона замечает, что Драко закатывает глаза, не веря в то, что Поттер вдруг по своей воле решил поддержать его.
— Послушай, мой хороший… — она нежно целует в щеку своего слизеринца. — Ты правда заслужил это.
Драко сразу же меняется в лице, игриво усмехается и подтягивает её на свои колени. Обнимает за талию, целует в обнажённое плечо, влюбленно глядя серыми омутами глаз. А Гермиона вновь ощущает волшебные невероятные мурашки от его грубоватой нежности и собственнических уверенных прикосновений. Он прекрасен, как всегда. Чисто выбрит, пахнет так, словно его окунули в её амортенцию с добавлением пряностей. Одет с иголочки в новенький костюм сшитый на заказ, серый с еле заметным серебряным отливом. Драко обозвал его платиновым. И Гермиона тоже не прочь сорвать с него эту дорогую упаковку. Он ловит её голодный взгляд и на его лице расцветает широкая белозубая улыбка.
“— Драко, нет, пожалуйста! Ямочки на твоих щеках сводят меня с ума!» — думает она, любуясь своим Спасителем, как теперь в шутку называли его друзья.
Несколькими днями ранее, когда Макгонагалл вызвала к себе в кабинет и торжественно объявила, что их наградят, Драко был поражён и хотел отказаться. Но директор настояла и, к ещё большему изумлению Малфоя, извинилась за то что набросилась на него с обвинениями. На что он только хмыкнул:
— Ни в чём вас не виню. Думаю, у вас был повод подозревать меня.
— Нет, — ответила она твёрдо. — Нельзя было первым делом подозревать вас, мистер Малфой. Я не должна была судить вас, опираясь на ваше прошлое. Это совершенно недопустимо. Я поступила почти так же, как и те, кто избивал вас толпой… Вы пример того, что люди могут меняться. Особенно в юности. И, честно говоря, я горжусь вами. Вы отличный преподаватель и смелый молодой мужчина. Поэтому я первая голосовала на собрании в Министерстве за то, чтобы вас наградили.
Драко вышел из кабинета директора пребывающий в состоянии небольшого шока, но довольный. Почти так же он чувствовал себя, выходя за наградой. Гермиона видела, что вся эта шумиха вокруг удивляла его. Он на самом деле, без тени кокетства, считал, что не совершил ничего героического. И когда дети, которых он спас, вышли на сцену и подарили ему золотые наручные часы с гравировкой «Нашему спасителю и лучшему учителю», он изумленно поднял брови и проговорил, пожимая плечами:
— Чёрт возьми, неожиданно… — но подарок принял и сразу же надел на руку.
Самое удивительное, но Финниган и Томас тоже поздравили его с наградой. Пожали руку и даже извинились за своё поведение. А Хиггс был одним из тех, кто сухо кивнул: «Поздравляю, Малфой!». Он нехотя поблагодарил за спасение брата, недовольно добавив, что лучше бы этот уродец сгорел в Адском пламени.
Роберт Хиггс, как и Теодор Нотт, получили условные сроки за использование тёмного запрещенного проклятия и были отчислены из Хогвартса. Их закрыли в своих домах на год, без возможности пользования палочкой и перемещения куда-либо дальше двора.
Хиггс, казалось, был расстроен поступком младшего брата, но дразнить Малфоя не перестал. Он проявил к Гермионе преувеличенно много внимания, поздравляя с новым орденом в коллекции. Она неожиданно оказалась в его крепких объятиях. Через плечо Хиггса, Грейнджер видела, что Драко еле сдерживает злость и сжимает кулаки. Она поспешно оттолкнула беспардонного слизеринца, пока дело не дошло до драки и строго проговорила:
— Хиггс, это очень мило с твоей стороны, но прошу больше так не делать. Никогда.
Теренс, нагло улыбаясь, растворился в толпе, а Драко ещё некоторое время стоял сжав зубы и глядя ему вслед испепеляющим взглядом. Гермиона знала, что он не столько ревнует, сколько переживает за неё. Не хочет чтобы Теренс или какой-либо другой ублюдок причинили ей вред. Драко заботится о ней.
Она благодарно сжимает его ладонь, лежащую на колене, возвращаясь мыслями в уютную гостиную, полную весёлого смеха. Ребята хохочут над какой-то шуткой Блейза. В углу играет волшебный патефон, который Драко забрал из комнаты Слизнорта. Звенят наполненные бокалы.
— Грейнджер, а зачем ты прыгнула в огонь? — Пэнси тоже тянется к фужеру с эльфийским вином, но Уизли перехватывает её руку и целует, шепча: “ — Ты мне нужна в сознании… ”
Гермиона могла бы рассказать в красках, что её сподвигло на тот поступок, но ей так хорошо в тёплых объятиях любимого, что говорить много не хочется. Она хмыкает:
— Я хотела спасти Драко и ребятишек. И ни одной мысли не возникло, что это опасно…
— Ты сумасшедшая! — Паркинсон крутит пальцем у виска.
— О нет, Гермиона очень смелая! — подаёт голос Гарри, посылая подруге любящий дружеский взгляд. — Она может совершить подвиг, когда этого требуют обстоятельства! Если подумать, на её счету десятки сумасшедших поступков!
— Гарри! — Гермиона с упрёком прищуривает глаза — ну зачем вспоминать её прошлые, не всегда обдуманные действия.
— Однажды она даже запрыгнула на дракона! — выдаёт Рон с довольной улыбкой.
Пэнси открывает изумленно рот. Но через секунду уже хохочет, тыкая пальцем в Драко:
— О, это я и так вижу! Запрыгнула и очень удачно его оседлала!
Малфой поднимает брови и тихо смеётся в ответ, осознавая что именно имеет в виду дерзкая слизеринка: