В тот день мы закончили рыбалку и уехали в поселок.
Это была наша последняя рыбалка. На следующий год отца перевели в другой район, и мы переехали.
С того дня прошло более сорока лет.
Я уже седой путешественник, много повидавший, руководивший множеством туристских экспедиций, прошедший тысячи километров и десятки рек. Где только не был…
Но каждый раз, глядя на очередную реку, по водам которой вот–вот начну свое движение, я ловлю себя на мысли о том, что всю свою жизнь пытаюсь догнать тот плот.
И никак не могу…
Два окна со двора…
Был обычный, как многие из незаметно проходящих, день. Двадцать девятый день первого месяца зимы.
Декабрь рисовал надоевшую картину: ночные морозы с ветром, опостылевшая утренняя темнота, хруст снега под шагами к автобусной остановке, тёмные силуэты людей, ожидающих транспорт, столб серого, выдыхаемого паром, воздуха над толпой, холодный рабочий автобус, проходная… Всё, как всегда – изо дня в день.
Сегодня Виктор вернулся в свою квартиру поздно. Дела крепко держали за горло – хоть криком кричи. Решая кучу всевозможных вопросов, он устал до тошноты. Ко всему прочему, мотаясь между местами приложения своих сил, он сильно продрог. И продрог так, что решил принять ванну, не дожидаясь, положенного для этого, времени. Полежать с книгой в горячей воде с пеной и всяческими отдушками…Отмокнуть, согреться, почитать что-нибудь лёгкое, а потом, выпив чаю с имбирём, рухнуть в спасительный колодец сна.
Готовясь к этому священнодействию, он поймал себя на мысли о том, что совершенно забыл о наступающем празднике.
– Бог с ней, с едой этой – успею купить что-нибудь. А вот поздравить надо всех, а то нехорошо получится… – он закрыл краны в ванной и направился в комнату, где стоял компьютер.
Загрузившись, компьютер оживил экран, свет от которого заполнил комнату мягкой синевой, создавая уют и погружая в умиротворение.
Войдя в почту, Виктор быстро пробежался взглядом по списку пришедшей корреспонденции. А писем пришло, как всегда, много – переписку Виктор вёл обширную.
– Москва-сестра, Прага-Леонид, Дубна-Саша… Опа! А это кто?.. – Виктор нахмурился и откинулся на спинку кресла.
С иконки в электронном сообщении на него смотрел совершенно незнакомый человек. Часть текста, видневшаяся в поле письма, говорила, что это не реклама – частное сообщение.
«Здравствуйте Виктор Викторович (?) – судя по знаку вопроса, автор строк сомневался в правильности отчества. Извините за эти строки. Пишет человек, совершенно Вам незнакомый, но для которого Вы сделали очень многое…» – Виктор недоумённо хмыкнул.
– Ничего не понимаю…– медленно, буквально по слогам произнёс он. Но его взгляд уже летел по строкам сообщения: «Дело в том, что моя мама и отец жили в том же Посёлке, что и Вы. И так сложилось, что они вошли в сложный этап своей совместной жизни – развод был неминуем… Об этом долго рассказывать, да и дело было очень давно – 1973 год шел. Мама говорила, что в Посёлке был школьный ансамбль гитаристов, которые выступали по всему району. И Вы там пели…»
Виктор онемел!
– Господи, как давно это было! Я был в девятом классе! – воспоминания не нахлынули – захлестнули Виктора…
* * *
…и мальчишки опять переругались. Две гитары, разбитые, как говориться, «в хлам», и стянутые черной, маркой и дурно пахнущей изолентой, никак не хотели выдавать те звуки, которые хотели услышать юные музыканты, притащившие эту рухлядь в спортивный зал школы.
Заниматься здесь музицированием им разрешил учитель физкультуры Юрий Степанович, затащивший почти всех поселковых мальчишек в туризм, и благосклонно относящийся к самодеятельному пению, особенно у костра.
Вот уже битый час шла настройка этого, мягко говоря, плохого инструмента, но ни одного, более или менее точного аккорда, взять не удавалось, как мальчишки не старались.
В гулком помещении спортзала фальшивые ноты особенно хорошо были слышны, и не просто раздавались – гвоздями впивались в слух! Мальчишки чертыхались, вертя колки этих деревянно-изоленточных чудовищ, раз за разом пытаясь изобразить хоть что-нибудь музыкальное, или отдалённо похожее на музыку, но, увы!..
Градус отчаяния постепенно поднимался.
Спокоен был только барабанщик Женя. Свои звуки он исправно извлекал из пионерского барабана, который прикрепил на самодельную деревянную треногу. Звуки эти, если сказать честно, были похожи на те, что издают капли воды, падая на дно ржавого ведра, но это были ЗВУКИ! Не в пример дряблому разномастному «дзиньканью» гитар, более похожему на старческое «кхе-кхе-кхе…»