Ф и л и п п — 22—23 лет.
В и к т о р — 19 лет.
Л а р и с а — 25 лет.
М а ш а — 18 лет.
К о р р е с п о н д е н т — 30 — 35 лет.
Ф р о л о в С е р а ф и м — 40 лет.
К о л х о з н и к и.
Действие происходит в средней полосе России.
ПРОЛОГ
Возникает песня:
Входят М е ф о д ь е в и К о р р е с п о н д е н т. Песня затихает.
К о р р е с п о н д е н т. Товарищ Мефодьев, правда, что ваши будут выступать в Москве на первомайском концерте?
М е ф о д ь е в. К сожалению, да.
К о р р е с п о н д е н т. Почему — к сожалению? Ведь это так почетно!
М е ф о д ь е в. Почетно-то почетно, только мы завтра сеять начинаем.
К о р р е с п о н д е н т. Знаете что? Я сейчас запишу эту песню на магнитофон.
М е ф о д ь е в. Песню записать можно… А вот как в смысле душевных категорий?..
К о р р е с п о н д е н т (налаживает магнитофон). За тем и приехал. Как у нас, газетчиков, поется: «С лейкой и блокнотом, а то и…»
М е ф о д ь е в. С пулеметом?
К о р р е с п о н д е н т. Товарищ Мефодьев, ваше позавчерашнее выступление на пленуме обкома партии многих насторожило, а некоторых забеспокоило настолько… что мой редактор… Срочную командировку… Вы только не подумайте — я к вам без пулемета. Всего несколько вопросов. Первый: в своей речи вы резко критиковали тех, кто еще не понимает, что сельское хозяйство вашего района всегда будет отставать от передовых районов страны, если мы наконец не поймем, что и земля может умереть от голода и жажды. Не расшифруете ли вы свою мысль? (Передает микрофон).
М е ф о д ь е в (закрывая рукой микрофон). Знаете что… Проблем и противоречий в Сухом Логу много, и они куда сложнее и серьезнее. Присмотритесь, пока вы здесь, вглядитесь в них смело, не отводя взгляда от правды, какой бы горькой она ни была подчас… С людьми поговорите, их мысли запишите… Ну а уж если возникнут вопросы, обещаю на них ответить. А сейчас — спать, спать. Кстати, как у вас с ночлегом?
К о р р е с п о н д е н т. Остановился у вашего тракториста Павла Хазова.
М е ф о д ь е в. Тогда заглянем в клуб, он там сейчас…
Мефодьев и Корреспондент уходят.
З а т е м н е н и е
АКТ ПЕРВЫЙ
Слева — крыльцо дома Васильцовых, справа — конюшня. На небе горят крупные звезды. Где-то лениво и сонно лает собака, ей вторит другая. Ф а и н а и П о л е н ь к а сидят на бревнах. Поленька — в ночной рубашонке, поверх которой накинут полушубок.
П о л е н ь к а. Тетя Фаина, хотите, я вам стих расскажу, я сама сочинила.
Хороший этот стих?
Ф а и н а. Очень. А ты почему, Поленька, до сих пор не спишь?
П о л е н ь к а. Все об вас думаю. Надо ж! Из самой Америки!
Ф а и н а. Да, Поленька, из самой Америки. Приехала вот на могилы родных взглянуть и чувствую: не могу я землю родную покинуть. Двадцать пять лет тосковала я по ней. С тех самых пор, как немцы всю нашу семью порушили, а меня девчонкой в Германию угнали. Это уж я потом в Америке оказалась.
П о л е н ь к а. Тетя Фаина, а у вас в Америке все такое же, да? И звезды, и деревья, и облака? Ф а и н а. Такое же…
П о л е н ь к а. Надо ж! И фонарь над сельпо горит?
Ф а и н а. Фонари есть, а сельпо нет.
П о л е н ь к а. Покупают-то все нужное где?
Ф а и н а. Чудачка ты, Поленька.
П о л е н ь к а. Тетя Фаина, а вы богатая?
Ф а и н а. Богатая? У меня, Поленька, кроме двух сыночков да тоски по родной земле, ничегошеньки в той Америке нету…
Доносятся частушки.
Мужской голос: