А л и н а. Боже мой! Значит, конюхом тебя увидят? Сраму-то!
В ы д у в а е в. Вот я и хочу. Прибудут они, а я — пожалте: главный врач, номенклатурная единица. Я им прием устрою. (Мечтательно.) Можно корреспондентов пригласить… (Решительно.) Я сам к Ускакаевым пойду.
А л и н а. Сеня, Сенечка, сейчас я тебе лицо оботру. Может, Ускакаевы мешок-то с отрубями еще не почали… (Уходит в дом.)
Мимо проходит К у к у р у з о в а.
В ы д у в а е в (машинально). Здравствуй, Кукурузова.
К у к у р у з о в а. Здравствуй, милай, только штой-то личность твоя мне не знакомая.
В ы д у в а е в. Выдуваев я. Семен Семенович. Неужто забыла?
К у к у р у з о в а (качает головой). Не знаю такого, убей меня бог.
В ы д у в а е в. Ты из «Светлых далей» приехала?
К у к у р у з о в а. Дали какие-то…
В ы д у в а е в. Ты мне своего дохлого петуха недавно приносила, убивцем еще меня назвала.
К у к у р у з о в а. Христос с вами! (Крестится, уходит.)
В ы д у в а е в. Черт вас знает, всех баб на одно лицо стали делать.
А л и н а (выходит из дома с полотенцем). С кем это ты, Сенечка?
В ы д у в а е в. Так…
Алина вытирает Выдуваеву лицо, он идет к калитке, пропуская мимо себя М я к и ш е в у.
М я к и ш е в а. Здравствуйте, Алина Евграфовна!
А л и н а. Здравствуйте.
М я к и ш е в а. Куда это ваш, весь в отрубях, побежал?
А л и н а. Что это за «ваш»? Кажется, у Семена Семеновича имя есть.
М я к и ш е в а (не слушая ее, глядит вслед Выдуваеву). Жалость-то какая. Давно это с ним стряслось?
А л и н а (насторожилась). О чем вы?
М я к и ш е в а. Да рехнулся-то.
А л и н а. Кто рехнулся?
М я к и ш е в а. Милая, да вы разве не замечаете? Семен Семенович.
А л и н а. Сами-то вы в уме? Такое непростительное говорите.
М я к и ш е в а. А то и говорю, что директор ипподрома за психическим врачом для Семена Семеновича послал. С минуты на минуту ждут его.
А л и н а (в ужасе). Психиатр? Семену Семеновичу?
М я к и ш е в а. Да у всех ипподромовских только об том и разговор сейчас.
А л и н а. А собственно, вы-то кто такая?
М я к и ш е в а. Родственница одного здешнего конюха. Марией Петровной меня зовут. Мария Петровна Мякишева я. Так вот, значится, с утра это началось, как только муж ваш узнал, что Федулий Арзамасыч в деревню уезжает. Семен Семеныч в тот час из-под лошадей мокрую подстилку выбирал, кто-то из конюхов и скажи, что, мол, вскорости им нового ветеринара должны назначить. Тут все вдруг и увидали, что Семен Семеныч после этих слов мокрую подстилку-то обратно от порога под лошадей начал подгребать. Потом два раза засмеялся так нешибко, на всех конюхов строго-строго посмотрел, вилы со всего размаху кинул, руки об халат обтер и говорит: «Давно бы этому Федулию Арзамасычу подобру-поздорову надо отсюда уматывать, потому как всеми печенками чуял он свое ничтожество передо мной».
А л и н а (в ужасе). Ну? Дальше! Дальше!
М я к и ш е в а. Словом, объявил, что никакой он не конюх вовсе, а самый настоящий знаменитый ветеринарный доктор, что он на ипподроме железный порядок наведет, потому как у генерала Доватора служил, и у него огромадный опыт по лошадиной части.
А л и н а. А… люди — что?
М я к и ш е в а. Поначалу смеяться начали, думали — шуткует муженек ваш, а потом смикитили, куда оно, в какую сторону мозги человеку перекосило. Перво-наперво все вилы, которые поблизости были, попрятали, а Семена Семеныча полегоньку, чтобы не заметил он ничего, к директору спровадили.
А л и н а (в крайнем нетерпении). А директор — что?
М я к и ш е в а. Того, конечно, предупредили. Он ласковенько так: и должность главного ветеринарного доктора Семену Семенычу обещал, и все такое. А сам, конечно, куда надо позвонил. Куда же это он теперь, весь в отрубях, побежал? Споймать его могут. В скорой карете увезти. И не попрощаетесь с ним.
А л и н а. Какие глупости вы говорите! Подняли совершенно здорового человека на смех, издеваетесь над ним. И будет Семен Семенович ветеринарным врачом! Будет! И порядки свои наведет. И свой опыт покажет. (Наступает на Мякишеву.) А вам стыдно! Пожилая женщина! Сплетни разносите!
М я к и ш е в а. Свят, свят, свят. И эта спятила… (Ретируется.)
А л и н а. Так исказить! В таком смешном свете представить благородный порыв человека — с низовой работы перейти на руководящую должность. (Поет.)