Судя по тому, как пальцы бывшей невесты сжались в кулаки, а острый маникюр впился в кожу — я попал в точку.
— Ты всегда была потаскухой, — припечатал я. — Да еще и дурой.
— Это я-то дура?! — Вероника вскочила с кресла и принялась орать на меня: — Это мне говорит человек, просравший собственное состояние. Да чтобы ты знал, это благодаря мне ты всего лишился. И мне не стыдно в этом признаваться, потому что ты нихера не докажешь. Но это я подсматривала документы о многих твоих сделках, сливала инфу куда надо, а еще… — тут она все же заткнулась, видимо решив, что и так достаточно сболтнула. — В общем, секс с тобой был вынужденной мерой. Когда же в этом отпала нужда, в тот же день я тебя кинула.
В памяти всплыл день нашего “расставания”. Хорошо помню, как отправил курьером Веронике приглашение на вечеринку “Для тех, кому за миллион”, а через несколько часов получил посыл на *уй в СМС и разрыв помолвки.
— Ты трусиха, — улыбнувшись, ответил я. — У тебя не хватило смелости явиться лично и мне сказать о расставании.
— Куда прийти? В твой отстойный “Зевс”? Да он выглядит раритетным дерьмом!
Пф… Знаешь, что я с той приглой сделала’? Выкинула в какой-то почтовый ящик в районе, где находилась проездом. Специально выбрала самую дерьмовую развалюху. Было забавно думать, что его найдет какая-нибудь столетняя карга и припрется потусить на старости лет.
Гадко! Вот просто отвратительно…
В этот момент мне стало противно от того, что я вообще с этой женщиной имел дело.
— Какая все же ты мерзкая, — спокойно произнес я и встал с кресла. — Но все возвращается, Вероника. Не удивляйся, если однажды твой салон вдруг станет не твоим.
С этими словами, брошенными в пустоту, я вышел из кабинета.
Надеялся только на одно, что зерна сомнения в разуме бывшей уже посеяны и скоро дадут всходы. Теперь она наверняка побежит жаловаться тому, по чьей указке сливала инфу. Я же собирался ждать ее ошибки… и мой адвокат, и люди из ФСБ, которые до сих пор вели за мной слежку, — все они тоже ждали.
Глава 22
Алиса Селезневская.
Ужасный день.
И чтобы я не делала, куда бы ни шла, отовсюду видела эту гадскую купюру.
Ворошилов оставил мне деньги. Сказал, что это на еду, и ушел. А мне было мерзко и обидно. мерзко, потому что брать у него ничего не хотела, быть обязанной ему тоже. Обидно от осознания неизбежного: принять его помощь придется.
Желудок урчал от голода, а идти по-прежнему было некуда.
На работе Данила показываться запретил, и я понимала его логику, но как иначе мне заработать денег‘?
Мысли кружились в голове неустанным вихрем, постоянно возвращаясь к воспоминанию о том, как горит дом. И еще я помнила обрывки этой ночи, когда горела сама… Горела в объятиях Ворошилова.
Пламенела от прикосновений его губ…
Казалось, я была пьяна, а в голове стоял туман, но тем не менее четко помню, как выгибалась навстречу, как отвечала на ласки. И все же у меня было оправдание — жар! А что случилось с ним’? С чего бы ему идти ко мне в постель, шептать мое имя, прижиматься так, словно только об этом и мечтал?..
“Просто его бросила невеста, — напомнила я себе, — и теперь Даниле не с кем удовлетворять свои мужские нужды. Ему хотелось только секса, и все равно с кем”.
Такова голая правда.
И еще я повторяла себе, что нельзя верить Ворошилову. Он не из тех, кого можно подпускать близко. Сегодня мы в одной лодке, но что будет завтра, когда придет время причалить к берегу проблем вплотную?
Кто бы сказал мне, как поступить правильно?
Больше часа слоняясь по квартире, я все думала и думала, как быть.
Пока не поняла простую вещь: как бы там ни было, Данила не виноват в моих несчастьях, а как раз наоборот. Судя по его информации, моя начальница давно искала того, кому можно продать океанариум. Это действительно было вопросом времени, как и говорил Ворошилов с самого начала. Дальше, не появись Данила, пришел бы некто другой. Гошу попытались бы отправить на бойню, а нас всех уволить. Я бы воспротивилась, сделала бы все, чтоб помешать негодяям, и… Дом мой, так или иначе, сгорел бы до тла. Одна разница, идти тогда мне было бы некуда.
Итог? В конце концов, как бы не был плох Данила, он меняется, идет на уступки и старается стать лучше. Так почему я должна мешать ему или показывать свое неверие?
Придя к соглашению с собой, сразу почувствовала себя значительно лучше.
Еще пара минут сомнений касались денег Но и здесь я себя превозмогла. Нам нужно было чем-то питаться, не только мне, но и Даниле, когда он вернется.