И что мне делать в этой абсолютно бредовой ситуации?
− Правило первое и самое главное, − строго смотрит на меня местный диктатор. – В моём доме мои приказы выполняются неукоснительно. Могу предположить, что ты привыкла к богемной жизни и отсутствию правил, пока жила с матерью. Полагаю также, что твой отец в своей любви к тебе тоже не устанавливал строгих порядков, но со мной так не получится. Раз уж ты согласилась на наш брак, придётся менять свой образ жизни.
Не знаю, что там за богемная жизнь у его невесты, но мне уже становится жалко бедняжку. Хорошо, что я не она.
− Правило второе, не менее важное. В лабораторное крыло не заходить, − мне достаётся ну очень тяжёлый и испытывающий взгляд.
Остаётся только с достоинством кивнуть. Сдалось мне твоё лабораторное крыло. Вот в руины старого замка бы попасть как-то.
− И правило третье. Если хочешь от меня что-то получить, ты об этом говоришь. Прямо. Я мысли читать не умею, и времени разгадывать все вот эти ваши женские штучки и ужимки у меня нет. Как и играть в романтические танцы с бубном. Говоришь, а я уже решаю, выполнять ли твою просьбу.
Это просто потрясающе. Мне ещё не встречалось такого образца мужского, незамутнённого… даже не знаю, как это назвать.
Хотя… что-то в этом его последнем правиле есть. Оно, по крайней мере, честное.
Видимо посчитав мой ошеломлённый вид достаточно удовлетворительным, герцог довольно усмехается.
− В остальном я довольно терпим, так что ужиться со мной будет не так уж сложно. Вопросы есть?
− Нет, − пытаюсь я просипеть, и меня тут же накрывает приступом болезненного кашля.
Герцог тут же поднимается со своего стула, и подойдя к прикроватному столику, принимается что-то капать из небольшого флакона в стакан на воду.
Бесы, надо же было так заболеть. Да ещё так невовремя. И вот как этому мужлану объяснить, что он очень сильно обознался?
Правда, в другой момент приходит бредовая мысль «А стоит ли?».
Молчание даст мне шанс вообще ничего о себе не говорить. А это немаловажно. Хватит уже с меня высокопоставленных врагов. Меньше обо мне будет знать, больше вероятность, что я смогу просто исчезнуть. Как только появится такая возможность, сразу же унесу отсюда ноги. Но сначала сделаю то, что должна. Наведаюсь в руины и найду нужный мне артефакт. От этого зависят наши с Бриэнн жизни.
Поэтому я беспрекословно позволяю герцогу напоить меня каким-то зельем, которое практически мгновенно унимает резь в горле. И устало откидываюсь на подушки.
Спать хочется. Но мне бы в ванну.
Ловлю на себе задумчивый взгляд герцога.
− Признаться, я был скептически настроен насчёт нашего брака, − сообщает он, рассеянно поправляя моё одеяло. Даже волосы с лица убирает. Привычным движением трогает лоб. – Думал, ограничить наше общение по максимуму. Но увидев тебя там в лесу, понял, что готов пересмотреть своё отношение. Ты произвела на меня неизгладимое впечатление. Потом, когда ухаживал за тобой, ещё больше утвердился в своей мысли.
Надо же какой комплимент. Интересно, этому типу кто-нибудь говорил, что большинство женщин такую излишнюю прямоту посчитали бы за грубость? Мог бы и не упоминать, что видел меня почти голой и в столь плачевном состоянии.
Удивительно, но сама я вдруг ловлю себя на том, что лично мне такая честная прямолинейность странным образом импонирует. Возможно, потому что не ко мне относится. То есть, частично ко мне, конечно. Меня же он с благими намерениями лапал в бессознательном состоянии. И на меня смотрел. Но все что он там себе нарешал, это ведь не обо мне. Пусть со своей невестой разбирается.
Вздохнув, я неосознанно облизываю пересохшие губы. И к ним в ту же секунду прикипает мужской взгляд. Темнеющий буквально на глазах.
В воздухе между нами ощутимо сгущается напряжение.
На меня часто смотрят с вожделением. Мне казалось, что я к этому уже давно привыкла и научилась не обращать внимания и не реагировать. Тогда почему именно сейчас что-то внутри томительно сжимается, а щёки опаляет давно забытым ощущением смущённого румянца. Не иначе как жар опять поднимается.
− Я пришлю к тебе Родику, − выдаёт герцог рассеянно. – Она поможет тебе позавтракать и во всём остальном. Но, Мири, из кровати без крайней нужды не смей вставать. Я планирую за сегодняшний день тебя вылечить. И буду очень недоволен, если ты пустишь мои труды насмарку.
С этими словами он выпрямляется и, с явным трудом оторвав взгляд от моих губ, отворачивается, чтобы уйти.
− И ещё, − оглядываетя через плечо. − Ко мне можешь обращаться по имени. Сенд. Когда сможешь говорить, естественно.