– Великолепно. В конечном итоге она будет выглядеть как Лэнс Армстронг.
Щеки Родраннера побагровели, и на мгновение Харлей подумал, что сейчас он запустит своим отточенным карандашом ему в голову.
– Господи, Родраннер, да расслабься ты. О'кей, я одену ее в свитер с высоким воротом, в монашескую рясу – как скажешь.
– И ты не должен насаживать Снежных гномов на сосульки, когда ребенок неправильно пишет слово.
– Да это была шутка. Ты можешь все воспринимать полегче? Помнишь, предполагалось, что игра должна быть забавной. В конце концов, именно ты мне это втолковывал, но ты слишком серьезно все воспринимаешь.
– А это и есть серьезно. Для пользы дела, Харлей. Доходы от этой игры должны помочь детям, которые нуждаются в безопасном месте, куда они могут пойти после школы, а ты из личного опыта знаешь, как это важно. Мы все это знаем – вот почему благотворительность для нас на первом месте. Помнишь?
– Поцелуй меня в задницу. Конечно помню. И я чертовски счастлив заниматься и другими безвозмездными проектами. Но таким видом программирования я могу заниматься и во сне. Просто и ясно? Мне скучно.
Родраннер вздохнул, перебрался к своему столу и шлепнулся в кресло.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но все согласились, что после проекта «Четыре угла» нам надо несколько месяцев отдохнуть. Плюс в такую погоду нельзя таскать оборудование по дорогам.
– Я знаю, но кое-чем я готов заниматься. Эй, а что ты скажешь, если мы запустим наш вирус и прихлопнем парочку спамеров?
Родраннер неодобрительно посмотрел на него:
– Спам[1] не является незаконным деянием. Если нас засекут, мы можем сесть за решетку.
– А ты знаешь, что я утром нашел в своем почтовом ящике? Вот такой спам: «Маленький Дикки? Ни одной единичной записи не останется!» Вот это уж незаконно!
– Может, кто-то хотел тебе что-то сообщить.
– Это даже ответа не заслуживает. – Он повернулся к своему компьютеру.
– Что ты делаешь? Надеюсь, никаких глупостей?
– Успокойся. Я просто проверяю свою почту.
– На сегодня ты уже кончил работать?
– Сегодня суббота. И может, меня ждет классная подружка.
– Тогда и я пойду домой.
– При такой погоде ты не сможешь добраться на велосипеде.
– Почему бы и нет? Хорошее упражнение. Кроме того, снег перестал идти.
– Он еще и завтра будет идти. Посмотри получше.
Родраннер мрачно уставился на экран компьютера.
– Значит, я возьму такси.
– Не будь идиотом. Я тебя подброшу… только подожди минуту.
Родраннер знал, что «минута» в лексиконе Харлея может означать и час. Он начал просматривать вебсайты с местными новостями, чтобы увидеть сводку погоды. Вместо этого он наткнулся на видеорепортаж и фотографии из парка Теодора Уэрта и конечно же, черт побери, увидел изображения Джино и Магоцци, стоявших на заднем плане одного из снимков.
– Харлей! Нам надо включить телевизор.
Перебравшись через Миссисипи и оказавшись в другом мире, Магоцци повернул в машине без опознавательных знаков на широкую подъездную дорожку, тянувшуюся меж свежих снежных обочин, и остановился. Через ветровое стекло они с Джино смотрели на дом Томми Дитона, одну из кирпичных двухэтажек, выстроенных до войны, которые усеивали окольные улицы Миннеаполиса, особенно около озер. Никто из них не сделал попытки выйти из машины.
– Десять лет назад этот квартал сошел бы за сортир.
– Помню. Интересно, за сколько такие дома идут сейчас?
– Вон тот рядом с озером? Четверть миллиона, как минимум, и все благодаря управлению полиции. Увеличь патрули, убери с улиц мешки с дерьмом, и вскоре по соседству будут селиться копы, и цены на недвижимость взлетят до небес. По-моему, департамент должен получать процент. Не тут ли поблизости магазин того польского мясника?
– Крамарчука? Даже близко нет здесь.
– Крамарчук может быть в тысяче миль, и все равно. Человече, да ты нигде больше в стране не купишь таких сосисок. Как-то я принес домой отсюда их целый пакет, и, как Анджела убедилась, я неделю не ел ничего другого. Как-нибудь мы еще заскочим в эти места.
Магоцци расстегнул ремень безопасности, но не сделал даже попытки выйти из машины.
– Не могу поверить, что мы сидим тут, мерзнем и говорим о каких-то дурацких сосисках.
Джино вздохнул:
– Мы так ведем себя каждый раз, когда являемся с сообщением о смерти. В прошлый раз мы стояли на дорожке минут пять, обсуждая удобрение для газонов.
– В самом деле?
– Да все, что угодно, только бы не идти. Ты обратил внимание на дорожку? Кто-то отменно постарался очистить ее.