— Не думал, что ты коллекционируешь тотемы, — сказал мужчина, как только увидел меня.
— Уже успел разглядеть? — улыбнулась в ответ. — После посещения Южной Америки я влюбилась в культуру индейцев, символику рода — в частности. Моя коллекция хранит не только историю тех времен, но и память о пережитых моментах.
— Вот как, — хмыкнул он и ослабил галстук. — Приятно удивлен.
— Чем же? — присела я в кресло напротив, намереваясь чуть позже либо предложить ему чай, либо выпроводить за дверь — смотря как себя поведет.
— Думал, что ты блондинка до мозга костей, и, несмотря на пост главы компании, который тебе светит, проводишь время только за чтением модных журналов и листаешь Инстаграм.
— Оу… — только и смогла сказать.
На самом деле подобное мнение обо мне коробило. Меня всегда поражала особенность людей оценивать мозги человека по его внешнему виду.
— Извини, не хотел обидеть.
Казалось, он искренне просит прощения и сожалеет, однако озорной блеск в глазах выдавал его — Снежный намеренно напомнил мне о цвете волос.
— А я уже подумала, что ты за этим и явился — уколоть в очередной раз.
— Не совсем, — уклончиво ответил он, усиленно о чем-то размышляя, судя по застывшему на пару мгновений взгляду.
— Договор привез?
— Нет. У меня к тебе другое дело.
— Даже боюсь уточнять какое. Без договора никакого дела быть не может. Ты ведь что-то скрываешь. Я права?
— С чего ты взяла? — искренне изумился мужчина.
— Арсений, я далеко не дурочка, как ты можешь обо мне думать. Утром на заводе случился казус, в обед звонил папа, чем-то сильно взволнованный, под вечер у меня появилась охрана, а теперь ты сидишь в моей квартире и делаешь удивленный вид, словно все прекрасно. Что происходит?
Снежный вздохнул:
— Сделаешь мне кофе?
— Арс…
— Пожалуйста… — он улыбнулся, но глаза выдали волнение. — Я обещаю кое-чем поделиться.
— Ну, хорошо, — ответила ему и направилась к кухонному острову. — Не подумай только, я человек гостеприимный, просто не люблю ходить вокруг да около.
— Это я уже понял. Еще с того момента, как ты вошла в мой кабинет и потребовала стать твоим мужем.
Арсений снял пиджак и поправил рубашку.
— Жарко у тебя.
— Есть немного. Какой кофе делать?
— Американо.
— Неожиданный выбор, — хмыкнула и отвернулась, чтобы выбрать нужную программу в кофемашине.
— Я обычно его по утрам пью, но…
— Но? — достала из шкафчика чашку.
— Решил изменить привычкам.
— Понятно. Так расскажешь, что произошло?
— Непременно, — произнес у самого моего уха Арсений. Совсем близко. Я бы сказала — слишком близко. Непозволительно для того, кто является лишь коллегой.
— Отойди, пожалуйста, — сказала я на полном серьезе, чувствуя, как в руках начинает дрожать чашка. Но его пальцы коснулись моей шеи, и я замерла. — Арс.
— Ань, скажи, — он невесомо провел подушечками пальцев по моей коже, — это замужество… оно ведь ничто иное как месть. Почему ты все-таки обратилась ко мне?
— Ты показался наиболее подходящим.
— Подходящим для чего? Для брака? — его ладонь легла на мое плечо и двинулась по руке вниз.
— Для осуществления плана. Перестань так делать. Мы уже обсуждали, что это лишь фарс и не более.
Снежный убрал руку, но сам не сдвинулся даже на миллиметр. Так и стоял за спиной. Молча. Я чувствовала его горячее дыхание на своей коже, вероятно, Арсений не спускал с меня глаз в ожидании моей реакции. Интересно, о чем он думал в этот момент? Эти прикосновения были настолько двусмысленными, что только недалекая женщина не увидела бы в них намек, тот самый подтекст, который мужчина вкладывает во взгляд, в голос…
— Арс…
Снежный еле слышно втянул воздух, словно вдыхал мой аромат, чем окончательно смутил меня. Он не отступил, хотелось отвесить ему затрещину, обозвать извращенцем, огреть, к примеру, кухонной тряпкой и прогнать за дверь, разорвать связь еще до того, как будет совершена ошибка. Теперь я не была уверена, что стоит идти на этот шаг. Есть ли смысл рисковать ради мести и триумфа над изменником и некогда горячо любимым человеком?
Как только кофе оказался готов, я передала его мужчине, смотря прямо в глаза. Он принял чашку, прожигая меня черным, как ночь взглядом, и на мгновение я потерялась в этой тьме.
У входной двери раздался звук звякнувшей связки ключей. Вот так здесь мог появиться только один человек — Вадим.
Я ему говорила, что отправлю вещи курьером, но видимо он не оставлял надежды помириться. И откуда столько наглости? Неужели Токареву ни капли не совестно?