Вчера весь вечер они провели за разговорами, навёрстывая опущенное время. Хелена не заводила разговор о своём муже, и была благодарна Мартину, что и он не стал выяснять судьбу отца. Они оба понимали, что шансы встретиться снова крайне малы. Иво в силу возраста просто об этом не задумывался, он вообще рано уснул, наевшись досыта.
Мартин рассказал матери о том, что случилось в лагере, так что остаток вечера Хелена провела в слезах, проклиная своё решение отправить сыновей в «ХиллВэлли». Джон, её бывший сосед, успел буквально в последний момент. О том, что случилось бы не успей он, женщина старалась не думать. Но хочешь не хочешь, а её мысли плавно возвращались к их последнему разговору.
Она соврала бы самой себе, если бы сказала, что не хочет его, но какие-то оставшиеся рамки морали пытались сдерживать Хелену. Но ведь это не мешало ей тогда прийти к нему домой и попытаться соблазнить. Вспоминая, как он ласково называл её, женщина понимала, что уже всё решила, просто обманывает себя.
- Хелена, у тебя всё хорошо? – она не заметила, как со спины к ней подошёл Джим Трумэн. Мужчина был учтив, насколько ему позволяли манеры, но его внимание почему-то не льстило, а наоборот отталкивало.
- Да, Джим, спасибо что спросил, - женщина дежурно улыбнулась, однако мужчина принял эту улыбку за чистую монету.
- Я видел, что твои сыновья вернулись, рад что с ними всё в порядке, - женщина не понимала к чему Джим клонит, тем более её насторожило, как забегали его глаза. – Слушай, я понимаю, что до этого ты была убита горем, но сейчас нужно взять себя в руки и начать жить заново, не только ради себя, но и ради детей.
- К чему ты клонишь? – от сказанных слов повеяло прохладой. Миссис Мельбах понимала, что скорее всего ей не понравится то, что она услышит, но решила всё же выслушать Трумэна и поставить точку в этом вопросе.
- Хелена, давай будем честными, жить в одноместной палатке с двумя детьми полная дурость. Ты видная женщина, но тебе нужен тот, кто сможет обеспечить тебя и детей, - с каждым словом мужчина ощущал себя всё уверенней, тем более его никто не торопился прерывать, что он воспринял как хороший знак. – Я сильный мужчина, пусть и не выгляжу таковым, но я смог устроиться в носильщики к солдатам из первой разведывательной группы, так что еда и припасы у меня всегда будут, хватит и мне и тебе и детям. Всего то нужно сходить до администрации и переоформиться, чтобы переселили в семейную палатку.
- Джим, мне льстит твоя забота, но, пожалуй, я сама буду решать, что мне делать…
- Ну что ты там нарешаешь одна? Надеешься на своего паренька? Так он тебя окучивает только, чтобы в постель залезть, а потом бросит. Он же жизни ещё не нюхал, куда ему рот разевать на такую шикарную женщину…
- Миссис Мельбах? -пока Трумэн распускал перья, ни он, ни Хелена не заметили, как к ним подошёл патруль нацгвардии вместе с работником администрации.
- Да, это я, - женщину немного испугало такое внимание к своей персоне.
- Ваши документы, - сотрудник администрации протянул руку за ID, в то время как солдаты разошлись немного в стороны, чтобы лучше контролировать пространство.
- Если что я не с ней, - Джим поднял руки и сделал пару шагов назад. На это действие Хелена одарила его взглядом полным презрения, и передала документ проверяющему.
- Всё верно. Миссис Мельбах, у меня приказ о выселении, - на этих словах сердце женщины пропустило удар, а вот мистер Трумэн победно улыбнулся, понимая, что такой шанс нельзя упускать. Правда через мгновения сотрудник продолжил, в корне изменив настроения всех присутствующих. – По распоряжению коменданта Дюваля вы вместе с детьми переселяетесь в двухкомнатный дом. Все документы уже подготовлены, вам необходимо только собрать вещи, а ребята, - он показал рукой на солдат. – Помогут вам всё перенести на новое место жительства. На этом всё. Прошу меня простить, но я удаляюсь, слишком много работы, всего доброго.
Следующие десять минут женщина вместе с детьми собирала невеликие пожитки, которые загружались на спины гвардейцев. Всё это время Джим Трумэн стоял рядом и нервно кусал губы, понимая, что остался ни с чем. Напоследок Хелена подошла к нему и зло проговорила:
- Единственный, кто хотел использовать меня – это ты Джим. Твоё желание залезть мне в трусики было таким явным, что мне противно было находиться рядом с тобой. И знаешь, пока ты таскал на себе еду и дрочил в палатке на свои влажные фантазии, Джон сорвался за десятки километров и вернул мне моих мальчиков. Он, а никто другой. И последнее, ему нет нужды что-то делать, чтобы залезть ко мне в постель, ведь он уже был там. Да, и трахается он великолепно, вряд ли ты со своим стручком смог бы сделать нечто подобное, - закончив тираду, женщина развернулась и гордо ушла, оставив мистера Трумэна в полнейшей прострации.