— Не понимаю, о чем ты.
— Я встречаюсь сейчас с Жан-Клодом и Ашером. Я встречалась с тобой и Жан-Клодом.
— Не одновременно.
Я отмахнулась:
— Ладно, оставим тебя в стороне. Но с Жан-Клодом и Ашером я встречаюсь сейчас. Я живу и делю ложе с Микой и Натэниелом. Да, это вроде как случайно получилось. Я не старалась нарочно попасть в эту ситуацию, но попала. И теперь ещё Дамиан и Натэниел, ещё один тройственный союз, где я — единственная женщина. Не нарочно, но, Ричард, теперь спорить, что мне нравится иметь в постели двух мужчин, было бы с моей стороны глупо.
— А тебе нравится?
Отвечать ему я не была обязана, но, наверное, обязана ответить самой себе.
— Да, быть зажатой между двух мужчин — это на меня действует. Ощущать их по обе стороны от меня — это действует.
Я ожидала, что начну краснеть или хотя бы мне будет неловко, но ничего такого. Я сказала правду, и все в порядке. В порядке. И в моей жизни есть мужчины, для которых это тоже в порядке.
Ричард уставился на пол, будто увидев у меня в лице такое, чего видеть не хотел. Или в его лице было что-то, чего он не хотел мне показывать.
— Я бы никогда не смог.
— Тебя никто не просил.
Он поднял голову, и его гнев плеснул наружу, будто горячий кнут по коже.
— Ой! — сказала я.
— Извини, я не хотел тебе делать больно. Только зря ты говоришь, что никто меня не просил.
— Ладно. Насколько мне известно, никто тебя не просил.
— Каждый, каждый среди общины противоестественных, какого бы вида он ни был, думает, что я трахался с тобой и Жан-Клодом. Что мы — нормальный счастливый mиnage б trois.
— Доходил до меня этот слух, — сказала я. — Ты сам знаешь, с кем и с чем ты спишь, так какая тебе разница?
Он испустил жалкую тень того нечленораздельного крика, который я слышала раньше.
— Анита, как ты думаешь, каково мне, когда почти любой лидер в этом городе, с которым приходится иметь дело, думает, что я трахаю Мастера Города?
— Ты хочешь сказать, что раз тебя считают бисексуалом, это вредит твоей позиции вождя?
— Да.
— А Жан-Клоду это не мешает.
— Это другое.
— Не вижу разницы.
Он сжал кулаки, до боли, потому что снова издал какой-то звук.
— Ты не понимаешь, Анита. Ты женщина, и ты не понимаешь.
— Я женщина, и я не понимаю. Что это должно значить?
— Это значит, что бисексуальность до сих пор социально более приемлема для женщин, чем для мужчин.
— Кто это тебе сказал?
— Все говорят! — Гнев Ричарда рванулся наружу кипятком почти до пояса и продолжал подниматься.
— Ты гомофоб, — сказала я.
— Вовсе нет.
— Да. Если бы тебя так не беспокоило, что люди сочтут тебя бисексуалом, ты бы меньше внимания обращал на слухи. — Я придвинулась к нему, протолкнулась сквозь жар его силы, гнева, досады. — И вообще, что плохого в том, чтобы быть бисексуалом, или гомосексуалистом или кем там ещё? Какая разница, Ричард, если тебя это устраивает и никому от этого не плохо?
— Ты не понимаешь.
Я стояла так близко, что можно было дотронуться. На таком расстоянии его сила кусала и жгла мне кожу, будто и халата на мне не было. Боже, какой он сильный, куда сильнее, чем в прошлый раз, когда я его силы касалась. Он набрал силу вместе со мной и Жан-Клодом. Если бы мы сумели заставить наш триумвират работать как надо, нас бы никто и тронуть не посмел.
А эта мысль была не совсем моя. Жан-Клод ещё не проснулся, я бы почувствовала, но мысль скорее принадлежала ему, чем мне. Я вспомнила прошлую ночь, клуб, как мы соединялись так тесно, как никогда раньше. Я делала такое, что невозможно было бы раньше. Я достигла нового уровня силы с Жан-Клодом и с собственными способностями. Ещё я занималась сексом с вампиром, с которым не была знакома и двух недель, и только джентльменское поведение Реквиема не дало числу вампиров увеличиться до двух. Все это на меня не похоже, как и то, что стоя так близко от Ричарда, я думаю о силе, а не о том, чего она ему стоила. Но и то, и другое очень в духе Жан-Клода.
— В чем дело? — спросил Ричард. — Ты о чем-то задумалась.
— Просто интересно стало, что ещё от Жан-Клода я таскаю в себе.
— Ты мне говорила. Ardeur, жажду крови.
Я покачала головой.
— Я никогда не была слишком практичной в отношениях, в сексе, а последние сутки все время это за собой замечаю. По крайней мере, я стала куда более практична, чем раньше.
— Это правда, что ты вчера ночью занималась сексом с двумя новыми вампирами из Великобритании?
— Ну-ну. Быстро вертится мельница слухов.
Он выдохнул, напряжение его слегка ослабело.
— Значит, это просто слухи.
Я вздохнула, хотя мне уже это делать надоело, но Ричард будто все время заставлял меня вздыхать.
— Наполовину правда.
— На какую половину?
Мне не понравилось выражение его лица. Не сердитое, что уже лучше, но и безразличным тоже не назвать.
— С одним вампиром, а не с двумя. — Я покачала головой. — Только знаешь что? Я не думаю, что должна перед тобой отчитываться, Ричард. Я не слежу за кильватерной струёй, которую ты оставляешь в своей стае, и в стае Верна, когда бываешь в Теннеси.
Он смотрел на меня, будто изучал, будто пытался понять, что я скрываю.
— Если бы ты этого не стыдилась, ты бы просто сказала.
— Ричард, ты мне не папочка и не бойфренд. Я тебе не обязана отчитываться, с кем я сплю и с кем не сплю.
— Ты четыре месяца спала с Натэниелом в одной кровати, пока наконец у вас был секс. Что изменилось? Почему эти два вампира, почему сейчас? Я слыхал, этой ночью было потрясающее представление. Что с тобой стряслось?
— Ты спрашиваешь, как собственник-мачо?
— Нет, как третий член твоего триумвирата. Или надо сказать «одного из твоих триумвиратов»?
Как третий в нашем триумвирате Ричард имел право знать, насколько серьёзна была опасность выпустить из-под контроля Примо, и ещё кое-что. Он мне ночью помог, пусть даже получилось нехорошо, но он пытался. Честно пытался.
Я села на край кровати, он сел на пол, подобрав колени к груди, пока я конспективно изложила историю чуть не случившейся катастрофы и отредактированную версию того, как я помогла Жан-Клоду набрать силу. Я не о многом умолчала, я просто выбирала выражения.
— Не могу поверить, что ты трахалась с Байроном. Я даже не думал, что ему нравятся девушки.
— Он прихватил одну для разнообразия, — сказала я, сведя иронию к минимуму.
Он даже покраснел.
— Я не про то. Я хотел сказать, что если бы подбирал тебе пару среди новых вампиров, он бы не был в первых строках моего списка.
— Честно говоря, моего тоже. Я в том смысле, что он хороший парень, но именно как друг, не больше.
— Отчего же тогда?
— Он там был, Ричард. Если бы я случайно высосала чью-то душу, Жан-Клод решил, что лучше это будет Байрон, чем Натэниел.
— Так Примо — что-то вроде троянского коня? — спросил Ричард, и этот вопрос повысил моё мнение о нем, сильно повысил. Очень хороший вопрос.
— Ты в смысле, не подсунула ли его Дракон Жан-Клоду, чтобы попытаться захватить здесь власть?
— Или устроить хаос, чтобы Жан-Клод попал под обвинения. Или поломать его бизнес. Судя по тому, что до Жан-Клода доходит из Европы, совет от него не в восторге.
Наверное, это было написано у меня на лице, потому что Ричард вслух сказал:
— Я слежу за событиями, Анита.
— Ой, прости, но я честно не думала, что ты следишь.
— Признаю, что раньше не следил, где-то ещё месяц назад, но слежу теперь. Я тебе говорил, я решил жить, а не умирать дюйм за дюймом. А тогда надо уделять делу внимание, пусть это мне даже не нравится. Пусть мне это даже противно, но быть членом триумвирата — дело, а дело требует внимания.
— Не знаю я насчёт Примо. Может быть, как ты удачно сказал, он — троянский конь. Я поставила крысолюда охранять его гроб. И дала инструкции, если Примо вырвется, его убить. Третьего шанса ему не давать, потому что второй уже был дан.