– Предпосылка. Ну?
– Баранки гну! – Мишка неспеша налил себе ещё чаю. Андрей ждал.
– Ты меня знаешь, – продолжил Мишка. – Я – практик, разглагольствования не люблю. Всё, что я могу увидеть и повторить – принимаю. Остальное – фигня…как я уже только что сказал.
– Но это ты говорил про…э-э…практические, бытовые дела. Вроде электропроводки или чего-то похожего. А тут…
– Что тут?
– Тут же другое совсем.
– Поверь, брат – то же самое.
– В таком случае изволь объяснить.
– Изволю, – иронически повторил Мишка и принялся намазывать себе новый бутерброд. Он взял самый большой кусок булки и, большой же, столовой, ложкой зачерпнул из банки варенье, так же, как укладчики кирпича на стройке зачерпывают мастерком раствор. Мишка профессионально стряс в банку лишнее и ловко шлёпнул отобранное на мелкопористую плоскость булки. Затем сноровисто, но с достоинством мастера, распределил всё ровно по поверхности и, удовлетворённо оглядев сделанное, продолжил:
– Когда ты, Андрюша, говоришь о душе, я могу понять и принять только то, что я чувствую какие-то эмоции…например. Но я точно знаю, что эти эмоции пройдут, и я о них забуду. Получается, что это не может быть вечным. Я могу чувствовать и что-то более серьёзное. Но оно тоже уходит. Иногда я помню какую-нибудь сильную обиду, но и она со временем забывается. Чувства, таким образом, тоже не вечны. А что же тогда относится к душе, о которой я постоянно слышу?
– Так ведь… – попытался вставить Андрей. Мишка поднял вверх указательный палец:
– Погоди!.. Бывают проявления интуиции, чутья. Но это уж совсем тонкости и никто в мире мне не докажет, что если я что-то там почувствовал, то это был именно голос интуиции, а не моего желудка. Мои глаза мне показывают, что всё на свете забывается и всё на свете проходит. То есть – вечного не существует. И где тогда вечная душа?
– Так ведь речь о субъекте! О наблюдателе! – взволнованно проговорил Андрей.
– Чего? – не понял Мишка.
– Ты правильно говоришь, что всё забывается, исчезает. Но среди этого всего есть ты.
– Я?!
– Да, ты! Тот, кто чувствует, оценивает, переживает какой-то опыт. Вечно не то, что, если так можно выразиться, производит субъект по отношению к объекту, а…
– Ой! – поморщился Мишка. – Слушай! Давай попроще! Что это за «субъект-объект»? По-русски давай!
– Х-хорошо, – Андрей почувствовал, что сбился с мысли, но продолжил. – М-м-м…короче важно не то, что ты наблюдаешь, оцениваешь, даже делаешь. Важно не то, какие чувства ты воспроизводишь. Всё это действительно не вечно. А вечен ты сам, как…как…наблюдающее и творящее существо.
– Это ты снова усложнять начал, – спокойно заметил Мишка, прихлёбывая чай.
– Ничего подобного! – горячо возразил Андрей. – Ничего подобного! Вот, если бы ты работал, допустим, на конвейере. Изо дня в день по восемь часов делал бы одни и те же операции. Без смысла, чисто механически выполняя определённую задачу. И всё. Со временем ты стал бы частью этого конвейера, абсолютно механическим существом, потому что осознанность здесь не нужна, даже вредна для результата работы. А вот если ты, например, скульптор. Ты не можешь, ни при каких обстоятельствах, работать без осознания того, ЧТО ты делаешь. Ты бы себя в отличие от работника конвейера осознавал бы. Как наблюдателя, как критика своей работы. Ты и никто другой решал бы что нужно, что нет, как сделать лучше и так далее. И потом именно ты оценивал бы красоту сделанного. Как ты можешь оценить ту же красоту заката или восхода неосознанно? Именно ты это делаешь – некто, который в зависимости от настроения, чувств, эмоций на данный момент наблюдения, считает, что этот закат восхитителен, или бесцветен, или, если тебе плохо, ужасен, потому что напоминает тебе о чём-то дурном и страшном и так далее. И этот некто…вот он как раз и вечен. Я уверен, что именно об этом и говорят…
– Шикарно! Молодец, складно звонишь! Но твой пламенный монолог ничего не меняет. Давай у тебя отнимем всё то, что ты видел, чувствовал, воспринимал с детства. Сотрём все твои переживания, страхи, эмоции за весь период от рождения до этой минуты. И что останется?
– Что?
– Пустота. Вакуум. Ты, умник, перестанешь существовать как личность. – Мишка хохотнул. – Может, в ромашку превратишься!.. Поэтому, повторяю – поповские выдумки. Для того, чтобы управлять людьми. Сперва внушить чуваку, что у него есть душа…вечная. А ещё лучше, что он сам вечный. Чувак от такой заявы воодушевляется, ему становится хорошо. Потом сказать, что если он будет вести себя плохо, то попадёт в ад. Картинку нарисовать пострашнее, чтобы конкретно напугался. Но успокоить его тем, что если будет паинькой, то поместят его в сладкий сироп и будет бесконечный кайф. А для этого он должен очень сильно постараться, вести себя хорошо, слушаться вышестоящих или проповедующих, делать, что ему говорят и не выступать. Тут я понимаю – у людей свой бизнес и они под него подстраивают платформу. Лично мне это не очень близко. Мне больше нравится когда ты рассказываешь про каких-нибудь йогов… Да, это круче. Веселее, во всяком случае. Но, с другой стороны, я этого не видел, не знаю, не ощущаю. Почему я должен верить им на слово? Да ещё и в твоём пересказе? Ты только не обижайся!..