После “комнаты смеха” уже гораздо легче. Мозг, с облегчением выдыхая, убеждается, что вновь управляет этой ленивой тушей и принимается за приведение её, туши, в порядок. Надо ведь растормошить ещё отдельные места, которые под шумок пытаются урвать минуту другую или часок другой оцепенения. Лишь бы ничего не делать…
Андрей посмотрел на себя в зеркало. Его визави был бледноват, худоват, страшноват и имел шикарные серого цвета “синяки” под глазами.
«А глазки-то запали».
«Да уж…запали».
«И чего это они?»
«Действительно, чего это они?»
«Вроде болезни никакой нет».
«А может всё же есть?»
«Да нет, Лина сказала, что нет».
«Не путай. Лина сказала, что ничего не видит, а это разные вещи».
«Я не хочу чтобы что-то было».
«Мало ли что ты не хочешь. Смешной ты человек, если не сказать обиднее».
«Почему смешной?»
«А кто хочет, ты мне скажи? Сам подумай, что говоришь?»
«А что такого?»
«Да ничего, просто глупость очередная».
«И ничего не глупость. Некоторые хотят болеть».
«Да-да, слыхали. Болезнь выгодна, вторичные выгоды…бла-бла-бла…»
«Ничего подобного».
«Пустобрёшество наплодившихся психологов».
«Какой ты злой, однако».
«Я не злой. Не забывай, что ты это я».
«Да помню. Как забыть можно?.. Ф-фу, блин, устал я от этого!»
«От чего?»
«От усталости своей постоянной».
«Так сделай что-нибудь».
«Что, например?»
«Я не знаю. Сходи к врачу, например».
«Было».
«Что было? Дурачки с самопальными приборчиками были, а я тебе о специалистах говорю!»
«К специалисту – это деньги надо платить. А ты очень хорошо знаешь, что их-то как раз сейчас и нет».
«Так у тебя всегда нет».
«Не всегда».
«Когда бывали, чего не ходил?»
«Забывал».
«Врёшь, не забывал, а откладывал на потом. Самое паршивое дело – откладывать на потом, которого не существует».
«Ну вот, опять в философию потянул…»
«Да никуда не потянул. Это не философия, а самая что ни на есть реальность, друг мой».
«Твоя реальность – это заявить о том, что всё плохо и ни фига не делать. Только лясы точить».
«Ну да, а то ты много делаешь. Просто большой предприниматель действий тут у нас».
«Можешь поиздеваться. Над кем смеётесь, над собой смеётесь… Помнишь, классику?»
«Ты зубы-то не заговаривай. Делать что будем?»
«Я не знаю».
«А я тебе уже сказал».
«Ты про врачей?.. Так и что врачи? Ну, приду…кстати, ещё не понятно к кому идти-то. А дальше что? Ну, какие-нибудь анализы проведут. Ну, скажут, что у меня какой-нибудь прогрессирующий хреновит, дальше что? Таблетки пропишут. Которые, тоже денег немалых стоят. А потом я буду лечиться от той химии что в рот брал. А ты, между прочим, знаешь, что человеческий организм не приспособлен самой Природой к переработке и усвоению искусственных веществ, неорганических?»
«Ой, это всё болтовня! Словесное недержание у тебя. Вот от чего тебя лечить надо».
«Знаешь что? Меня вообще не надо лечить. Отстань. Мне надо что-то другое…»
«И что же?»
«Если бы я знал».
«Иди в храм. Ты же сам говорил, что помогает».
«Говорил».
«Не понял… Ты чего это разочаровываться надумал?»
«Ничего я не надумал. Просто…забуксовало там что-то».
«Что там может забуксовать?»
«Я не знаю как объяснить. Пока. Надо разобраться. Но одно могу сказать, чего-то мне не хватает, не достаёт».
«Не понимаю, объясняй давай».
«Сейчас, дай сосредоточиться… Вроде я не против того, что мне предлагается. Всё правильно. Да и как я могу сомневаться в правильности того, что уже тыщу лет существует. Дело в чём-то другом. Поначалу мне было хорошо, как будто семимильными шагами шёл. А потом…посмотрел однажды на людей, что рядом на службе стоят и вдруг подумал – а ведь так можно и до конца жизни простоять и ничего происходить не будет. Понимаешь?»
«Нет, не понимаю. Что тебе люди? Ты сам за себя ответчик».
«Да я про себя и говорю! Ну, вот я пришёл. Покаялся. Постоял службу…несколько часов. Помолился от души. Вышел. Успокоенный и благостный. Может в трапезную сходил или просто с кем-то на улице поговорил. Пошёл домой. А там через час-другой всё куда-то улетучивается, вся эта благость. Я снова такой же, как всегда. Получается, что я как бы отвлёкся на некоторое время, и потом всё пошло по-прежнему. Это учти, что я ещё не самый верный из верных. Есть люди, которые на храм тратят гораздо больше времени. Приходят туда каждый день, или почти каждый день. Выполняют там какие-нибудь послушания. Работают. Но это-то ладно. Я тоже могу полы помыть, если надо. Но вот мне хочется спросить этих самых самых верных – а что меняется в вашей жизни, ребята? Вы стали лучше, или чище, вера ваша стала сильней, или…хотя бы…освободились вы, спаслись от, например, осуждения, неприятия? Вспомни Костю-алтарника. Слыхал как он выражается в адрес тех, кто ему не нравится? Помнишь какой он непримиримый к инакомыслию, вообще к другому образу жизни? А ведь речь идёт не о наркоманах или алкашах. Те, о ком он говорит, по сути, такие же люди, как он сам. Просто живут иначе. Идут другим путём. И никто из нас, таких же, не может осудить этот путь, объявить его ложным, еретическим. Ведь земля не разверзается у них под ногами, глас с неба не говорит им, что они идут не той дорогой. И зачем, для чего тогда его, Кости, служение и трата времени, если он не меняется вовсе? Даже наоборот, он всё больше утверждается в своей «правоте».