Под сериалы она засыпала: так было спокойнее и почти не страшно. А ведь она привыкла бояться засыпать — это была одна из причин, почему она никак не могла решиться на развод… Но теперь у нее появилось действенное лекарство, и она была очень довольна собой. Две ночи спокойного сна, по крайней мере, сны ей не снились или она их забывала. Даже днем ей удавалось заснуть и подремать. И уже закралась мысль в голову, а не отменить ли встречу с профессором, придумать какой-нибудь предлог: ей очень не хотелось выбираться из своей уютной квартиры.
Но ночью в темноте комнаты, когда лишь мелькающие отсветы, холодные блики очередного сериала играли на стенах, она в поту, задыхаясь и протягивая руку, с широко раскрытыми глазами проснулась. Сердце больно колотилось не то от страха, не то от недостатка кислорода. Понемногу стала приходить в себя, и легкие все более свободно заполнялись воздухом. Она выключила телевизор и осталась сидеть на диване в темноте. Просидев так еще какое-то время, она, наконец, включила ночник, и от его мягкого теплого света у нее даже повеселело на душе. На кухне она зажгла уже яркий верхний свет, заварила чай и хотела вернуться в гостиную к телевизору. Но ноги сами понесли ее в спальню. Окно спальни выходило на реку, трассу вдоль берега и коттеджный поселок. А за поселком — очертания потемневшего ночного леса. «Там, за лесом, озеро. Как давно я там не была!» Она достала из шкафа пальто, завернулась в него и вышла на балкон.
Воздух, чистый, свежий, наполненный ароматами опавшей листвы, осенней травы, влаги, напитавшей землю, запахами реки, заструился через ноздри в легкие, распространяя по всему ее телу такой долгожданный целительный покой. Она жадно вдыхала ночную осень, то закрывая глаза, то любуясь огоньками поселка вдали. Лишь звезды на небе были плохо видны из-за слишком яркого придомового освещения. Ей стало зябко, и она вернулась в комнату.
Закрыв балконную дверь и скинув пальто, она с удовольствием ощутила, как тепло комнаты обволакивает ее тело, лаская кожу. Улыбнувшись, она направилась обратно в кухню вымыть кружку. «Все же дома душно» — промелькнуло у нее в голове, и тут она поняла, что совершенно забыла о своем кошмаре и о том, что задыхалась. Как будто это было вчера. «Хорошо бы проветрить в гостиной». Но в груди начал сжиматься в комок страх. «Так, телевизор и гостиная — не монстры, они тут ни при чем. Собралась и пошла!» Вошла в комнату: черный прямоугольник телевизора, пульт и телефон на кофейном столике, диван — все как будто не ее, чужое. «Еще не хватало бояться собственной гостиной!» — рассердилась она на себя и шагнула к окну. Распахнув створки, она почувствовала облегчение: поток почти такого же вкусного освежающего воздуха начал заполнять пространство.
Утром она отправилась на встречу. Ее охватило волнение: «Это не личная встреча. Его голос затронул какие-то струны в моей душе, и воображение разыгралось. Мы работаем в одном институте, и это как будто я иду к врачу… Может, благодаря мне он внесет серьезный вклад в науку?..» Но чем ближе она оказывалась к профессорскому кабинету, тем больше у нее кружилась голова. «Я просто больная, одинокая женщина, у которой накопилась хроническая усталость и которой нужна помощь… Смелее!» Ее рука потянулась к дверной ручке, как тут же отдернулась. Она постучала в дверь. «Войдите!» — сочно пробасил из-за двери тот самый голос.
Кабинет был ярко освещен. За окном в его глубине было пасмурно: с утра небо снова затянуло тучами. Спиной к окну за большим столом, уставленным стопками книг, журналов, бумаг сидел мужчина, склонившись над большой тетрадью, на которую светила настольная лампа.
— Здравствуйте. Присаживайтесь. Одну минуту…
Не поднимая головы, он что-то дописал в тетради, поглядывая в лежащую перед ним раскрытую книгу, а, закончив, захлопнул ее, оставив внутри закладку. Тетрадь он тоже закрыл. Она уже сидела на стуле у двери. Руки е нее были холодные — так всегда получалось, когда она нервничала, да и в помещении без отопления довольно прохладно.
Профессор вышел из-за стола и направился к ней. Наклонив голову к левому плечу, он внимательно рассматривал ее. Она поднялась навстречу.
— О, я вижу, вы совсем измучены, — он подошел совсем близко. Она сделала шаг назад и, упершись ногой в стул, упала на сиденье. — Простите, дурацкая привычка.