Отправив файл на мозгошин, она запахнула полы халата, устроилась поудобней, закрыла глаза и, наконец, подключилась ко Второй жизни.
И вроде бы ничего не произошло, но только теплый ветерок прокрался сквозь марлевые занавеси, наполнив комнату запахом океана и орхидей. Почувствовав на щеке его мягкое прикосновение, Юки улыбнулась. Ей опять вспомнился Мастер.
Она открыла глаза и с минуту лежала неподвижно, стараясь не думать словами. Смятение, проводившее ее во Вторую жизнь, отчасти проникло следом. И виною всему был он. Мастер и его мастерская, отсюда еще сильнее казались частью вымысла. Будто бы он разыгрывал для нее приключение, но начал не здесь, а еще в действительности. Конечно, было кое-что еще, в чем могла сознаться Инфи, но не Юки.
Поднявшись со вздохом с кровати, она медленно подошла к раскрытому окну.
– Эх, вот бы его сюда.
А меж тем, она ведь и имени его не знала. И почему было не спросить, когда он ее спрашивал? Впрочем, узнать можно, если найти этого Енисея. Инфи достала из заднего кармашка узких джинсовых брюк листок бумаги, сложенный вчетверо – тот самый текстовик, что она скопировал на мозгошин. На одной из сторон белого прямоугольника было выведено витиеватой прописью:
– Такуми Асано. Енисею.
Инфи спрятала листок на место и перемахнула через окно на улицу. Оглянулась на себя, застывшую голографией по ту сторону окна. Пышные черные волосы развалились прядями по плечам и широким отворотам шелковой коричневой рубахи. Три верхние пуговицы были смело расстегнуты, оголяя у первой застегнутой пуговки бантик серого бюстгальтера. Рукава закатаны до локтей, а на самих руках – кожаные полуперчатки. Слева у пояса кобура, из которой выглядывала белая рукоятка люггера. Инфи, как всегда, выглядела просто и четко.
Пройдясь по дощатому настилу до линии прибоя, она остановилась на небольшой, накрытой цветастым тентом площадке. Здесь заканчивалось ее личное пространство и начиналась Вторая жизнь.
– Ну и где тебя искать, Енисей, – она снова достала письмо. – Такуми Асано, Енисей. Где он?
Прямо из вечернего океана вынырнуло пять зеркальных дверей, каждая из которых отворялась в местечко, где, согласно ее запросу, можно было найти адресата. Инфи недовольно поджала губы. Находиться одновременно в пяти «комнатах» он не мог просто физически, а это означало, что во Второй жизни прямо сейчас функционировало целых пять Такуми Асано по прозвищу Енисей.
– Откуда их столько набралось? – задумчиво проговорила Инфи, изучая отражения дверей. – Все страньше и чудесатей.
Джунгли, казино Азов-Сити, детективное агентство, сыродельня и…
– Сон шизофреника. Чудно.
Первые четыре представляли вполне обычные зоны, как для линейных, так и для конструируемых приключений. А вот сон, как разновидность «комнаты», встречался довольно редко, и прельщал лишь узкую группу экстрималов-любителей. Кто-то рассказывал даже, что у этих типов было свое закрытое сообщество, в которое не всякого брали. Львиная ж доля обывателей чуралась зон, где, вместо приключений выдуманных людьми, нужно продираться сквозь алогичный вздор, выдуманный самой зоной.
– Ну, вот и повод попробовать! – усмехнулась Инфи и, не целясь, выстрелила в крайнюю правую дверь.
Третье
– Идти. Идти, – Васька подвигал пальцами, как ногами. – Ид-ти. Так, теперь… Лежать. Вот та-ак. Ле-жать.
В щелку приоткрытой двери Вавилов подглядывал за Васькой и зеленушной троицей, сидящей против него за стеклом. Рядом с программистом лежали две стопки карточек, которые он показывал гуманоидам и сопровождал русским словом. Видимо, сейчас шла очередь глаголов.
– Плыть. Вот так плыть, – он сунул карточку в рот и вразмашку погреб руками. – Плыть, значит. Так, теперь…
Вавилов прикрыл дверь и вернулся на камбуз, где в молчании, за остывающим чаем сидели Заур и Евгений. Первый рассматривал пустую стену и даже не обернулся на шаги, второй же мельком отвлекся на вошедшего и продолжил коромыслить ложечкой чай. Вавилов прошел к плите, налил себе кипятку и подсел к товарищам на свободный стул.
– Ну, – протянул Скворцов. Его «ну» прозвучало как «я же тебе говорил!» – Долаживать о найденышах когда станешь?
Вместо ответа Вавилов поиграл желваками, крепко моргнул и отхлебнул из кружки.
– Вот я теперь тоже не представляю, как ты выкручиваться станешь. Утром сказал Верховному, что без соляриса никак и вдруг только бац! Из нутрей Хрустального трех черепашек-ниндзя достал. Как так-то?
– Во-первых, я не знал, что мы найдем живых внизу. А во-вторых, время подумать у нас еще есть, – Вавилов отогнул рукав свитера и посмотрел на наручные часы. – Сейчас семь вечера. До визита Верховного еще четырнадцать часов.