— Как себя чувствуешь? — спросил Саша, пытаясь найти темы для разговора.
— Лучше, чем могло быть.
— Ты знаешь, после выписки сможешь вернуться обратно в спорт? — хотел обрадовать его юноша.
— Надеялся на это, — с облегчением прошептал Дима. Говорить ещё тяжело, но он продолжал.
— Думаю, ты ещё всех порвёшь. По — другому и быть не может.
— Возможно.
Саша сидел рядом с ним и не знал, что сказать. С незнакомыми людьми он никогда не умел находить темы для разговора, к тому же, присутствовала неловкость, от которой не мог избавиться, поэтому, убедившись, что с Димой всё хорошо, юноша поспешил уйти, не сказав больше ни слова, посчитав это лучшим решением.
— Куда ты? — голос Димы остановил у двери.
— Домой, — обратно повернулся Саша, стоя у выхода. — Хочу выспаться. Нужно в университет, хотя, кажется, я имею права пропустить один день и хорошенько отоспаться, — с неуверенной улыбкой сказал он.
— Не знаю, как поблагодарить тебя…
— Не нужно.
— Нет. Нужно, — настоял Дима. — Моя жизнь только твоя заслуга и я не представляю, чем отплатить. Я ещё никогда не находился в такой ситуации. Кажется, это просто невозможно.
— Возможно, — придумал лучший способ платы за спасение он. — Стань олимпийским чемпионом! Думаю, лучше награды за спасённую жизнь и не придумаешь, — совершенно серьёзно озвучил неожиданно возникшее желание юноша. — А теперь выздоравливай. Сейчас это самое главное.
— Думаю, я никак не успею пробиться во взрослую сборную к Ванкуверу. Это же в следующем году, — огорчённо произнёс Дима, вновь остановив Сашу у выхода, заставляя придумать другой способ.
— А я говорил не про Ванкувер, — улыбнулся он. — Сочи ждёт тебя. Там ты найдёшь свою удачу в полной мере. Почему-то я верю в это.
— Всё — таки уйдёшь? — тяжело протянул молодой человек, не понимая, как вести себя и что делать. Он чувствовал точно такую же неловкость и смущение от незнания, как быть. В этом они с Сашей одинаковы.
— Можно прийти как-нибудь на неделе? — вдруг спросил Саша, всё ещё оставаясь в палате. — Хочу узнать, всё лив порядке. Не знаю, как объяснить, но я волнуюсь о тебе, хоть и понимаю, что знаю тебя меньше суток. Наверное, это фанатичная любовь к биатлону и юношеский максимализм продолжают удерживать меня здесь, заставляя говорить всякую глупость, о которой я могу совсем скоро пожалеть. Так странно видеть тебя здесь, обычно я смотрю на ваши соревнования по телевизору, и каждый раз мечтаю приехать туда, увидеть всё вживую, даже, может поучаствовать в чём-то, но, так и не вышло, — нашёл самую подходящую тему для разговора, которую только мог придумать Саша, перебрав всё от начала и до конца.
— Приходи. Буду ждать. Расскажу всё, что захочешь о жизни в биатлоне. Вижу, тебя это интересует сильнее, чем чтобы то ни было, вот только избавлюсь от всех этих проводов, — быстро согласился Дима. По его мнению, Саша сможет составить ему так необходимую сейчас компанию.
— Тогда, до встречи?
— До встречи, — попрощались они, и дверь палаты закрылась.
Дима остался один, хотя одиночество просто не переносил. Где бы ни был, ему всюду необходима компания, желательно, большая и весёлая. Общение у него в крови, как, впрочем, и биатлон, но в данный момент, придётся пересилить себя и выдержать не только одиночество, но и все муки боли, даже после череды болеутоляющих. Из посетителей никто в ближайшее время не придёт. Отец и мать за неделю до этого уехали в солнечный Лос-Анджелес, отмечать очередную годовщину и вернутся нескоро, по крайней мере, пока вдоволь не насладятся отдыхом, не растратят все накопленные деньги и не включат традиционно отключённый телефон для полного отрешения от прежней жизни. Бабушка, всё ещё жившая в Сосновом бору, не должна ничего знать. Лишние волнения не приведут ни к чему хорошему, а члены юниорской сборной сейчас на сборах. Дима и Женя должны были присоединиться к ним лишь через два дня, отгуляв законные выходные, выбитые тяжким трудом. Теперь же, этих дней будет слишком много, что не может радовать, хотя ещё совсем недавно, ребята были в восторге, так как могли ненадолго вернуться к семьям и друзьям.
Проснувшись поутру, Дима обратил внимание на ярко светившее осеннее солнце. С ног до головы оно полностью «захватило» его своим холодным теплом. На какой-то момент прошлая ночь показалась ему страшным сном и звон будильника вернёт жизнь в прежнее русло. Он добивался, её все последние годы и не хотел в одночасье потерять плоды стольких трудов. Но паутина из проводов, переплетённая между собой по всему периметру кровати не скрыла реальность, представшей точно такой же, что и во сне. Раздражавшее пиканье аппаратов эхом отразилось в ушах, вызвав головную боль, хотя точно утверждать, что она болела из-за медицинского оборудования, было бы глупым, ведь сотрясение мозга явно нельзя списывать со счетов.