- С победой, товарищи!
Со взлетом не было никаких проволочек. Расположенный на стоянке прямо по центру самолет запустил двигатели, поднялся в воздух, освещая дорогу фарами. Ликующие летчики разрешили себе эту вольность самостоятельно: первый раз за все время войны они не в Москве, во Внуково или на Центральном аэродроме, зажгли огни. Тайметов и Семенков, не сговариваясь, одновременно поглядели друг на друга, улыбнулись: «Победа! Война окончена!»
Мир, однако, этого еще не знал. Над всей Европой была ночь, самолет летел прямо на восток, откуда шло утро. Начало светать, а в Москве, наверное, уже было совсем светло - разница в два часа. Ровно в шесть, дав сначала, как и положено, отзвучать курантам, после секундной паузы, торжественно раскатывая слова, Юрий Левитан читал: «Приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Красной Армии и Военно-Морскому Флоту», - и во всех домах, во всей стране радовались и плакали, стучали к соседям, ставили репродукторы, несмотря на столь ранний час, на полную громкость. Всюду, где было радио, где были дома, сообщалась великая весть, которая опередила даже самолет, она неслась действительно на крыльях:
«8 мая 1945 года в Берлине представителями германского верховного командования подписан акт о безоговорочной капитуляции вооруженных сил.
Великая Отечественная война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена. Германия полностью разгромлена…»
В Москве самолет ждали. Сначала была недолгая минутная церемония передачи ценнейшего груза, потом летчиков Семенкова и Тайметова, вышедших из самолета, качали.
День 9 мая нельзя вернуть, и, кто не был тогда в Москве, не может представить его себе во всей полноте, хотя кино столько раз пыталось это сделать. Было солнечно, но прохладно - совершенно чистое, майски голубое небо и зябкий, оставшийся от зимы ветер. Ликующие и плачущие незнакомые друг с другом люди заговаривали, солдат останавливали, обнимали, целовали, особенно тех, кто звенел орденами и медалями на стираных, совсем непарадных гимнастерках. На улице Горького, внизу, у самого Охотного ряда, пожилой полковник остановил мороженщицу. Тогда они носили белые холодные ящики на груди, с ремнем через плечо. Мороженое в последний, голодный год войны стоило немыслимо дорого: 70 рублей брикет. Продавщицы имели под рукой нож и отрезали желающим половину брикета за 35 рублей.
Пожилой полковник вынул из кармана гимнастерки пачку сотенных бумажек - все деньги, полученные им за время долгого лежания в госпитале, кликнул проходивших мальчишек и приказал раздать мороженое на всю сумму, которую он, не считая, вручил. И никто не удивился этому - только улыбались и плакали.
Когда вечером состоялся самый грандиозный из всех салютов войны, Семенков и Тайметов находились во Внукове и оттуда хорошо видели зарево огней, разноцветную падающую россыпь их, только гул выстрелов доносился приглушенно - тогда расстояние до Москвы было гораздо больше: Внуково осталось на месте, а Москва теперь приблизилась, придвинулась ровно наполовину.
В первый же день мира летчики аэродрома Внуково уже реально мечтали о возобновлении гражданской авиации, о маршрутах дальних и близких, но радостных и спокойных. В годы войны пассажирской авиации не было, она стала военной, хотя не все летчики ГВФ пересели в кабины бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков - они выполняли столь же важные и не менее опасные задания, перевезя воздушных десантников, срочные грузы, летая над вражеской территорией к партизанам. Те же летчики, которые сели за штурвалы бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков, показали себя лучшими воздушными бойцами - к доблести прибавлялось летное мастерство. Многие летчики мирного Внукова, молодые, полные сил, не дожили до дня победы. Их имена вписаны золотом на мраморной стене одного из внуковских зданий.
Уцелевшие от войны летчики гражданской авиации возобновили Аэрофлот, приумножили ему славу, пронесли ее над десятками государств, над всеми континентами. Один из этих летчиков, выполнявший в годы войны важнейшие и опаснейшие задания, потом овладел первым реактивным пассажирским самолетом, прославился мужеством и в мирные дни. И стал министром - это Борис Павлович Бугаев. Управление Гражданского воздушного флота давно уже стало Министерством гражданской авиации СССР, крупнейшей авиационной фирмой мира, которая перевозит за год сто миллионов пассажиров.
Своим необыкновенным ростом новая отрасль пассажирского транспорта во многом обязана Внукову. Уже в конце 1946 года там было создано первое отделение авиагруппы ГВФ. 2-й Севастопольский полк, которым командовал Алексей Иванович Семенков, стал группой международных воздушных сообщений. Мирные полеты в освобожденные столицы Европы сначала выполнялись на небольших самолетах ИЛ-12, потом на ИЛ-14, имевшем 36 мест. Теперь эта цифра кажется очень маленькой, а тогда ею гордились: дескать, вот какие вместительные самолеты! Они вылетали в дальние города и неближние страны из Внукова. Еще в год победы, в 1945-м, в сентябре, было опубликовано сообщение: «В связи с увеличением работы Гражданского воздушного флота Государственный комитет обороны постановляет перевести Центральный московский аэропорт ГВФ с Центрального аэродрома ВВС Красной Армии им. Фрунзе на аэродром Внуково».